Минут пятнадцать целых, может, за весь такой недолгий путь.
Ты ощущаешь сопричастность, и ничего нельзя вернуть.
Минут пятнадцать целых, может, за весь такой недлинный путь.
Минут пятнадцать целых, может, и ничего нельзя вернуть.
А может в воду заглянуть?
Свернуть в овраг, в цыганский табор.
Там раньше крали лошадей, потом пошло всё в ход подряд.
Потрёт жестянку Алладин, попросит путь, исполненный покоя и печали.
Где правит разум и скромен стыд.
Вот статуэтка из металла, вот статуэтка из песка.
Вот там — с обратной стороны экрана — там кто-то смотрит на тебя.
Там кто-то, что-то, кто-то, что-то.
Там — никто.
Там потемнело моё сердце.
Там потемнеет и твоё.
Fifteen minutes, maybe for the whole such short path.
You feel involvement, and nothing can be returned.
Fifteen minutes, perhaps for the whole such nonsense.
Fifteen minutes, perhaps, nothing can be returned.
Or maybe look into the water?
Turn into a ravine, into a gypsy camp.
They used to steal horses before, then everything went in a row.
Aleladin will trample the tin, asks for a way fulfilled by peace and sadness.
Where is the mind and shock shame.
Here is a statuette made of metal, here is a figurine made of sand.
There-from the back of the screen-there someone looks at you.
There is someone, something, someone, something.
No one there.
My heart darkened there.
You will darken there.
