Послухай, друже. Ми не розмовляли.
Наш спільний сад вже вкрили бур‘яни,
Померли квіти, пелюстки зав‘яли
І більш не буде нашої весни.
Послухай, друже. Можеш мене чути?
Стежини наші стерлися з землі.
Місця, в яких ми мали бути,
Сховали в темних водах ручаї.
Послухай, друже. Ми самі змінились,
Тьмяніє наша гама кольорів.
Врізнобіч бігли, у кути забились,
Під ноги дивлячись, стояли угорі.
Послухай, друже. Це обов‘язково?
Кому я намагався довести —
Якщо я не промовлю знову
Твоє ім‘я, то з думок злинеш ти?
Послухай, друже… Справді дуже шкода.
Ми мусили завжди її тримать,
Ту хворобливу, болісну угоду,
Де рук твоїх я мав не відпускать...
Послухай, друже. Прошу, лиш послухай.
Я міг зректись своїх очей і вух,
Але не пам‘яті, не того духа,
Що звався так: «мій давній кращий друг».
Слушай, друг. Мы не разговаривали.
Наш сад совместного сада уже покрыл сорняки,
Цветы погибли, лепестки связаны
И это больше не будет наша весна.
Слушай, друг. Вы меня слышите?
Наши пути были стерты с земли.
Места, где мы должны были быть,
Они спрятались в темных водах.
Слушай, друг. Мы изменились,
Наш ассортимент цветов будет тусклым.
Порезы вступили в углах
На ногах они стояли выше.
Слушай, друг. Это обязательно?
Кому я пытался доказать -
Если я больше не скажу
Ваше имя, вы бродите по мыслям?
Слушай, друг ... очень жаль.
Мы должны всегда держать ее,
Эта болезненная, болезненная сделка,
Где твои руки, я не должен был отпустить ...
Слушай, друг. Пожалуйста, просто послушай.
Я мог отказаться от моих глаз и ушей,
Но не память, а не этот дух,
То, что называлось: «Мой старый лучший друг».
