Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если вздыблена шерсть и клыки что ножи,
Не чисти меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порваных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси ка сначала меня как я жил.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет что бы я не сломал,
И цепи чтобы мой задержала рывок.
Я в кромешной ночи как в трясине тонул,
Забывая каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул,
До чужой лишь потом докатился черед.
Я боятся отвык голубого клинка,
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав как хрустнет хребет у врага.
Не бывает на свете тропы без конца,
И следы чтоб навеки ушли в темноту.
И еще не бывает что бы я стервеца,
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Вот бы где-нибудь в доме горел огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там у двери.
Я бы спрятал клыки и улегся у ног,
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно хранил, и стерег, и берег,
Просто так за любовь улыбнувшихся мне.
Но не ждут и по прежнему путь одинок,
И охота завыть вскинув морду к луне
A lonely bird circling the field
The burnt sun goes from heaven.
If the fur and fangs of that knife are reared
Do not cleanse me with a wolf striving into the forest.
The lop-eared puppy loves the taste of milk,
Not blood running from torn veins.
If the fur is reared, if the grin is terrible,
Ask me first how I lived.
I sat on a chain and fell into a trap,
But he did not want to get used to the yoke and could not.
And there’s no collar so that I don’t break,
And chains so that my snatch can hold back.
I was drowning in a pitch night in a quagmire
Forgetting the sky above the earth.
There I drank my own blood in excess,
Only then did the turn come to a stranger.
I’m scared of the worn blue blade,
And arrows from the bowstring in four steps.
I’m afraid of one thing - to die before the jump,
Not hearing how the ridge of the enemy crunches.
There is no endless path in the world,
And the traces so that forever gone into the dark.
And it’s still not that I’m a bastard,
Do not overtake on the trail and did not take on the fly.
I wish there was a light somewhere in the house,
I wish someone was waiting for me there at the door.
I would hide my fangs and lay down at my feet
I would softly touch the baby cheek.
I would have faithfully kept both the guard and the shore,
Just for the love of those who smiled at me.
But they don’t wait, and still the path is lonely,
And the hunt to howl, throwing his face to the moon
