А лагеря, меня встречают лагеря, колючей проволокой обнимут.
Ох, жизнь моя сплошная лишь одна беда и с малолетки мне знаком таежный климат.
Встречай конвой, я возвращаюсь, как домой, служивый, не забудь–ка сидор мой.
Да, не косись и автомат не беспокой.
Под лай собак дверь открывает мне барак, тут людьми набитая берлога.
Привет, шпана! Давно знакомые места, я оставляю вас обычно не надолго.
И нет тепла и нет посылки, ни письма, лишь только обреченная душа,
Как и всегда, ждет волю не спеша.
Завхоз не спит и сапогами все скрипит, тайга укрылась снегом белым.
Земляк опять, который раз начнет трепать, он осужден на долгий срок по беспределу.
И только память, как всегда, не даст уснуть, да, только, жизнь назад не повернуть.
Эх, ладно, все пройдет когда-нибудь...
And the camps meet me camps, the barbed wire will hug.
Oh, life is my solid only one trouble and with youngsters I sign the taiga climate.
Meet the convoy, I return, how to go home, serve, do not forget my sitor.
Yes, no softer and automatic is not aware.
Under the barking dogs the door opens to me Barack, here people packed burgog.
Hi, Swam! Long familiar places, I will not give you usually for a long time.
And there is no heat and there is no parcel, no letter, only the doomed soul,
As always, waiting for the will does not rush.
Zanegosis does not sleep and screenshes all the boots, the taiga was covered with white snow.
The countryman again, which time it starts to tremble, he was convicted for a long period of lawlessness.
And only the memory, as always, will not fall asleep, yes, only, life back not turn.
Oh, okay, everything will go someday ...
