Мне вспомнился день
из детства,
Сухое на чувства утро.
Отца забрала поездка –
Подробности помню смутно.
У мамы была учеба,
Она уезжала в Пушкин.
И все становилось черным:
И комната, и игрушки.
Мне было почти четыре,
За окнами выпал сумрак,
Я прятал печаль в кефире
И плакал при виде сумок.
Мы рано поели ужин
И рано ушли в кровати.
Метель собирала в лужи
Покой приунывших братьев.
На ночь я ложился к деду,
Я помню о нем с любовью.
Мы мирно вели беседу
И были похожи бровью.
Я помню, как он старался,
Я помню его гостинцы.
Он брился и умывался,
Едва просыпались птицы.
День из детства
Я помню привычный завтрак:
До красной строки хороший,
Солидный кофейный запах,
И хлеб, что дышал в ладоши.
Сперва просыпался Женя
(Он старше на три
с немногим):
Без лени и одолжений,
И добрый, и в меру строгий.
Он больше дружил с бабулей.
Хоть годы и треплют кожу,
Какие б ветра ни дули,
Они до сих пор похожи.
Я молча внимал молитву,
Потом колупал яичко.
Шумит на ветру калитка,
Буксует бричка.
Потом мы уселись в санки –
Мне думалось, что я всадник,
Я сильно скучал по мамке
И ехал за братом в садик.
Он чуть впереди, я сзади –
И дед широченной лапой
Катил нас по снежной глади,
Такой, постаревший папа.
Я помню густое утро,
И снег, и морозный воздух.
Я помню весь путь маршрута
И каждый далекий отзвук.
Мне было всего четыре…
По кнопкам отцовских раций
Я мерил длину квартиры.
…
Минуло тревожных двадцать.
Метель собирает в лужи
Мою дорогую память.
Я помню наш каждый ужин
И, верно, готов залаять.
На то, что стареют люди,
На то, что приходит следом,
На то, что уже не будет
Ни кофе, ни хлеба с дедом.
На то, что не влезу в сани,
На то, что не примут в садик,
На то, что нельзя слезами
Оправдывать боль от ссадин.
Мне вспомнился день из детства,
Сухое на чувства утро…
Сухое на чувства утро?
Сухое на чувства?!
Сухое?!
I remembered day
from childhood,
Dry on feelings morning.
Father took the trip -
Details remember vaguely.
Mom had studies,
She went to Pushkin.
And everything became black:
And room, and toys.
I was almost four
Dusk fell outside the windows
I hid sorrow in kefir
And cried at the sight of bags.
We walked around dinner
And early gone in bed.
Blizzard collected in puddles
Peaceful brothers.
At night I went to my grandfather,
I remember about him with love.
We peacefully led the conversation
And they were looking like an eyebrow.
I remember he tried,
I remember his hotel.
He shaved and washed,
Barely wanted birds.
Day from childhood
I remember the usual breakfast:
Before the red row is good
Solid coffee smell
And bread that breathed in your hands.
First woke up Zhenya
(He is older for three
With a little):
Without laziness and defeating
And kind, and moderately strict.
He was more friendly with granny.
Though years and drill skin,
What b winds neither duli
They are still similar.
I silently bow my prayer,
Then kopped the testicle.
Noise in the wind gate,
Bracket bunch.
Then we sat down in Sanki -
I thought I was a rider
I missed my mammy
And he was driving a brother in the garden.
He is a little ahead, I'm rear -
And grandfather's grandfather
Rolled us on a snowy stroy,
Such aged dad.
I remember thick morning,
And snow, and frosty air.
I remember the whole path of the route
And every distant szvuk.
I was only four ...
On the buttons of paternal radios
I measured the length of the apartment.
...
Caught anxious twenty.
Blizzard collects in puddles
My expensive memory.
I remember our every dinner
And, right, ready to file.
On what people are aging
On what comes next
On what will not be
Neither coffee, nor bread with grandfather.
On the fact that not in the sleigh
On the fact that they will not take into kindergarten,
On the fact that you can not tear
Justify pain from abrasion.
I remembered the day from childhood,
Dry on feelings Morning ...
Dry feelings morning?
Dry feelings?!
Dry?!
