ПЕСЕНКА О МОЕМ ДРУГЕ-ХУДОЖНИКЕ
Юрию Ракино
Он был боксером и певцом -
Веселая гроза.
Ему родней был Пикассо,
Кандинский и Сезанн.
Он шел с подругой на пари,
Что через пару лет
Достанет литер на Париж
И в Лувр возьмет билет.
Но рыцарь-пес, поднявши рог,
Тревогу протрубил,
Крестами черными тревог
Глаза домов забил.
И, предавая нас "гостям",
Льет свет луна сама,
И бомбы падают свистя
В родильные дома.
Тогда он в сторону кладет
Любимые тома,
Меняет кисть на пулемет,
Перо - на автомат.
А у подруги на глазах
Бегучая слеза.
Тогда, ее в объятья взяв,
Он ласково сказал:
"Смотри, от пуль дрожит земля
На всех своих китах.
Летят приказы из Кремля,
Приказы для атак.
И, прикрывая от песка
Раскосые белки,
Идут алтайские войска,
Сибирские стрелки.
Мечтал я встретить Новый год
В двухтысячном году.
Увидеть Рим, Париж... Но вот -
Я на Берлин иду.
А ты не забывай о тех
Любви счастливых днях.
И если я не долетел -
Заменит друг меня."
Поцеловал еще разок
Любимые глаза,
Потом шагнул через порог,
Не посмотрев назад.
...И если весть о смерти мне
Дойдет, сказать могу:
Он сыном был родной стране,
Он нес беду врагу.
A SONG ABOUT MY FRIEND, THE ARTIST
Yuri Rakino
He was a boxer and a singer -
Merry thunderstorm.
Picasso was closer to him,
Kandinsky and Cezanne.
He went with a friend to a bet
That in a couple of years
Get a letter for Paris
And he will take a ticket to the Louvre.
But the knight-dog, raising the horn,
He sounded the alarm,
With black crosses of alarms
The eyes of the houses scored.
And, betraying us to "guests",
The moon itself is pouring light,
And the bombs fall whistling
Maternity hospitals.
Then he puts aside
Favorite volumes,
Changes the brush to a machine gun
The pen is on the machine.
And in front of a friend
Running tear.
Then, taking her in my arms,
He said affectionately:
"Look, the earth trembles from bullets
On all their whales.
Orders are flying from the Kremlin
Orders for attacks.
And, covering from the sand
Slanting squirrels
Altai troops are coming,
Siberian arrows.
I dreamed of celebrating the New Year
In the year two thousand.
See Rome, Paris ... But -
I'm going to Berlin.
Don't forget about those
Love happy days.
And if I didn’t make it -
A friend will replace me. "
Kissed one more time
Beloved eyes
Then he stepped over the threshold
Without looking back.
... And if the news of death to me
It will come, I can say:
He was a son of his native country,
He brought trouble to the enemy.
