Невангелие
Нанизывали сено на трикирии вместо вил,
Стихириями, псалмами заманивали в стойла скот.
Твоя точка зрения – вечный камень в чужой огород,
Рассредоточь свой взгляд, окропи свой пыл
Водой из святых луж...
Сдавали в стеклотару пластик и целлофан,
Всё, что сыро и плесневело, называется здесь сырьем,
Дурманил разум новоявленный органический дурман,
В предсмертной агонии с ним сливалась суть, растворяясь в нём...
Звонарь повесился на колокольне, качался и бил в набат.
Новый Игорь бродил по дворам, собирая дань
Уже в третий раз. Бог любит троицу, но народ не очень.
Он был разодран последними, и его рвань
Растаскали на сувениры всякие четвертые прочие.
И каждый помнит тот день, хотя никто не видел его воочию.
И я там был– кровь пил, суставы жевал,
Наблюдал за солнцем, уходящим красиво, навьючась...
Там, где каждый третий в стае – чумной голодный кинокефал,
Раздели со мной мою участь!
Nevangelion
Hired hay on trikira instead of forks,
The stimilies, psalms lured in the stall of cattle.
Your point of view is the eternal stone in someone else's garden,
Dispersed your gaze, turn your dust
Water from saints puddles ...
Purchased plastic and cellophane in the glass container,
All that damp and moldly, called the raw materials here,
Durmanil Mind Novoyed Organic Duman,
In the suicide agony, the essence was merged with him, dissolving in it ...
The rhodes hanged himself on the bell tower, swinging and beat in Nabat.
New Igor wandered around the courtyards by collecting tribute
For the third time. God loves the Trinity, but the people are not very.
He was spinned last and his ribs
Melted on souvenirs all sorts of fourth others.
And everyone remembers the day, although no one has seen him to sort.
And I was there - blood drank, chewing joints,
I watched the sun, leaving beautifully, visiting ...
Where every third in the flock - a plague hungry kinephal,
We divide my fate with me!
