Текст песни Михаил Щербаков - 15. Конец недели

КОНЕЦ НЕДЕЛИ

День словно в стороне висел, нас как бы не касался.
Он выдался не хмур, не скор, не более весом,
чем всякий дар небес, и нам последним не казался.
А это был последний дар - и никаких потом.
Но кто же в пятом знал часу, что станет с ним в шестом?

Вне связи с миром наш тонул в снегах двуглавый терем,
и рысью, да не той, какой рысак рекорды бьет,
а родственницей льва, сиречь лесным пятнистым зверем,
шли сумерки на нас, но мы не брали их в расчет.
А ром меж тем уже не грел, и джем горчил, и мед.

В жаровне жгли мы хлам сырой, она черно чадила,
и было вопреки слезам и стонам здешних зим
окно отворено, ведь нам на ум не приходило,
что это наш последний дым, и ничего за ним.
А зверь меж тем сужал круги, неслышен и незрим.

Рассеянные, как чета беспечных новобрачных,
мы вздрогнули, когда не в срок, отстав на целый круг,
прокаркал заводной летун двенадцать равнозначных,
двенадцать безразличных раз, - но вздрогнули не вдруг.
Меж тем летун порхнул в окно, и взмыл, и взял на юг.

Огонь еще моргал, мерцал, извивы и изгибы
пестрели на стене, но мы смотрели не туда.
А это был последний текст, который мы прочли бы,
и сумерки уже над ним смыкались, как вода.
Одно лишь слово было там, и слово было "Да".

WEEKEND

The day as if on the side hung, as it were, I did not touch.
He turned out to be not hmur, no more weight,
than any gift of heaven, and the latter did not seem to us.
And it was the last gift - and no later.
But who in the fifth knew hours, what would happen to him in the sixth?

Out of communication with the world, our shattered in the snow double-headed Terem,
and trot, but not the one that a risk of records beats,
And the relative of the lion, siren a forest spotted beast,
Twilight went on us, but we did not take them into account.
And the rum between those no longer warmed, and Jam Gorchil, and honey.

In the roaster, we burned the trash raw, she is black and chadil,
and was contrary to tears and moans of the local winters
The window is converted, because we did not come to mind,
What is our last smoke, and nothing for him.
And the beast of the box was sulled circles, silent and invisible.

Scattered like,
We shuddered when not on time, retaining for a whole circle,
Zamrinkal crown twelve equivalent,
Twelve indifferent times, but shuddered not suddenly.
Meanwhile, Letun fluthed into the window, and swamped, and took south.

Fire still Morgal, Merzal, twisted and bends
Ditled on the wall, but we watched not there.
And it was the last text we would read
And twilight already closed on it like water.
The only word was there, and the word was "yes."