Текст песни Михаил Щербаков - Ей 28 лет...

Ей двадцать восемь лет, она уже вполне во власти
привычек, коим грош цена.
Она не в силах не любить собак, цветы и сласти,
зато в объятьях холодна.
Красы не много в ней, хотя черты чисты и хрупки,
но меркнет даже то, что есть, -
от нераденья, от зевка, от телефонной трубки,
от неуменья встать и сесть.

Людских законов не ценя, она в усердье милом
блюдет «законы» Божества.
При этом ближнему вредит с религиозным пылом
и полагает, что права.
Вопрос нехитрый ей задав при ординарной встрече,
не жди простого «да» иль «нет»:
она из тех, кто предпочтёт членораздельной речи
полумычанье-полубред.

Пою о ней, когда, раздевшись, как и должно летом,
на берегу или в лесу
она спешит покрыться тем ненатуральным цветом,
который мало ей к лицу.
Пою о ней, когда зарывшись в шубу, как в берлогу,
по мостовым родных трущоб
январским днём она идёт, заняв собой дорогу:
все люди, падайте в сугроб!

Но тут, быть может, кто-нибудь из оппонентов строгих
воскликнет с пеной на губе:
«Да кто же, кто сия модель твоих словес убогих?
И кем приходится тебе?»
А я отвечу, словно я не я и хата с краю,
как подобает рифмачу:
«Побойтесь Бога, я её не только что не знаю,
её и знать я не хочу!»

О чём, зачем, к чему... пускай решает сам, кто слышит.
Решит - и будет в барыше.
Бумага терпит, карандаш скрипит, контора пишет.
Душа тоскует о душе.

1991

She is twenty-eight years old, she is already completely in power
habits, whom a penny price.
She is unable to love dogs, flowers and sloant,
But in the arms cold.
The beauticles are not much in it, although the features are clean and fragile,
But even the thing is that there is -
from nausea, from Zovka, from the handset,
From the inept to get up and sit down.

Human laws are not worthy, she is in diligence
There are "laws" of the Divine.
At the same time it harms with religious fervor
And it believes that rights.
The question is simple to ask her when an ordinary meeting,
Do not expect a simple "yes" ie "no":
She is from those who prefer a self-parting speech
half-minute halfded.

I sing about her when, undressed, as it should, in the summer,
on the shore or in the forest
She hurries to be covered with the unfulfilled color,
who is little to her face.
I sing about her when I jerked into a fur coat as in Berloga,
on bridge native slums
January she goes, taking the way:
All people fall into a snowdrift!

But here, perhaps, someone from the opponents of strict
Exclaim with foam on the lip:
"Yes, who, who is this model of your word of screamed?
And who is you? "
And I will answer, as if I am not me and the hut with the edge,
As Rhymes:
"Rissing God, I not just don't know her
I do not want to know it! "

What, why, why ... let it decide, who hears.
Decides - and will be in the lady.
Paper tolerates, the pencil creaks, the office writes.
The soul is for the soul.

1991.