Текст песни Михаил Щербаков - Мне обещали прощать и надеяться...

Мне обещали прощать и надеяться,
если по случаю лучшее сбудется,
если ветрами печали развеются,
если сверхновая ночью почудится.

Мне обещали отсрочить долги мои
до бесконечности, до отощания -
и обещания вылились в мнимые
признаки бегства от обнищания.

И приходил я, забытый и брошенный,
к бывшим знакомым, друзьям и приятелям,
только ненужный я был и непрошенный,
и разговаривали, как с предателем.

Глаз я искал, что утешить могли меня,
памяти, знавшей моё имя-отчество -
но у минувшего не было имени...
И зародилось во мне одиночество.

И обещал я не верить, не каяться,
души людские поставив мишенями,
даже тогда, когда враг постарается
пол предо мной исцарапать коленями.

И обещал я, как яблоки кислые,
лица давить, усмехаясь над жертвами -
и, не спеша, небольшие долги свои
стал возвращать заказными конвертами.

И не поверил, когда безутешная
письма писала мне лучшая самая -
их разрывал, не читая, небрежно я,
и не отправил в ответ телеграммы я.

И не добил я больного и хилого,
дабы мои оправдались пророчества -
он не погиб, но и я не простил его,
и ликовало во мне одиночество.

...Но, не спросясь у живущего племени,
было недолгим его ликование,
и у минувшего не было времени,
чтоб утвердить меня в новом призвании.

Как ни удерживал перерождение -
сила родства всё во мне опрокинула,
минула злость моя, как наваждение,
и одиночество начисто сгинуло.

И полетели опять обещания,
незабыванью строча обязательства,
снова прощение, как бы прощание
с манией видеть во многом предательство,

вихрями нежность устои коверкала,
стёрлась печать отрешения дочиста...
Только в прихожей квадратное зеркало,
как трафарет моего одиночества.

<1979>

I promised to forgive and hope
if on the occasion of the best things shall
if the winds of sorrow fade ,
if supernova night seemed .

I promised my debt delay
to infinity , to otoschaniya -
and promises resulted in imaginary
signs of escape from poverty .

And I came , forgotten and abandoned ,
to former acquaintances , friends and acquaintances ,
I was just unnecessary and unwanted ,
and talked like a traitor .

I was looking for an eye that could comfort me ,
memory who knew my name and patronymic -
but there was no last name ...
And I was born in solitude .

And I promise not to believe , not to repent ,
the souls of men putting targets
even when the enemy will try to
floor in front of me to scratch his knees.

And I promise , as sour apples ,
face squeeze, grinning at the victims -
and, slowly , their small debts
began to return to custom-made envelopes .

And do not believe it when the inconsolable
letters written to me the best most -
tore them without reading , I casually ,
and not in response to a telegram sent me.

And I'm not finished off sick and frail ,
so my prophecy come true -
he had not died , but I have not forgiven him,
and exulted in my loneliness .

But ... without asking the living tribe
it was short-lived jubilation
and in the past did not have time
to authorize me to a new vocation .

Oddly held degeneration -
power relationship in me all upset ,
passed my anger , like an obsession ,
loneliness and completely vanished .

And flew again promises
nezabyvanyu scribbling obligations
forgiveness again , as if parting
with delusions see much betrayal,

vortices tenderness mangled foundations ,
erased print dismissal immaculately ...
Only in the hallway square mirror ,
stencil my loneliness.

< 1979 >