Текст песни Михаил Щербаков - Очнулся утром

Очнулся утром весь в слезах. Лицо помыл. Таблетку съел.
Преобразился. Вышел вон. Таксомотором пренебрёг.
Не потому, что денег мало. Вообще нипочему.
Полез в метро. Там очень мрамор грандиозный. Интерьер
такой серьёзный. К месту службы, в учрежденье, прискакал.
Полдня работал. Притворялся молодым. Потом вспылил.
Назвал директоршу селёдкой. Был уволен навсегда.
В дверях споткнулся, рухнул наземь. Выжил, выздоровел. Встал,
таблетку съел. Побрёл в контору по соседству, в двух шагах.
В отделе кадров поскандалил. На работу поступил.
Полдня старался, притворялся Бог весть чем. Потом ушёл.
Минут за двадцать до закрытья посетил универсам,
купил в рассрочку холодильник небывалой белизны.
Домой приехал. Съел таблетку. Прослезился. Съел ещё.
Не помогло. Махнул рукой. Разделся, лёг. Зевнул. Заснул.
И всё - один. Один как перст, как сукин сын, как Шерлок Холмс!
Известный сыщик, между прочим. Надо ж понимать.
Но мы не хочем.

Нас тут полно таких серьёзных, целлюлозных, нефтяных,
религиозных, бесполезных, проникающих во всё,
желеобразных, шаровидных, цвета кофе с молоком,
таксомоторных, ярко-чёрных, походящих на бамбук,
пятиконечных, крупноблочных, вьючных, изредка ручных,
широкошумных, островерхих, с лёгкой как бы хрипотцой,
немолодых, претенциозных, праздных, сделанных на глаз,
без чертежей, без оснований, без единого гвоздя,
ортодоксальных, щепетильных, радикальных как никто,
вооружённых, несомненных, конных, даже заводных,
демисезонных, осиянных, странных, чтобы не сказать -
катастрофических, бравурных, стопроцентных, от сохи,
морозостойких, быстроглазых, растворимых в кислоте,
громокипящих, иллюзорных, небывалой белизны,
кровопускательных, дробильных, бдительных до столбняка,
краеугольных, злополучных, всякий час хотящих есть,
новозаветных, ситных, мятных, медных, золотых,
невероятных...

1992

Woke up in the morning all in tears. The face is washed. I ate a pill.
Transformed. Came out. I neglected the taxi.
Not because there is little money. Generally nothing.
I got into the subway. There is a very grand marble. Interior
so serious. I rode to the duty station, in the institution.
Half a day worked. Pretending to be young. Then he flared up.
He called the director a herring. He was fired forever.
Stumbled at the door, collapsed to the ground. Survived, recovered. Got up,
I ate a pill. Wandered to the office next door, a stone's throw.
In the personnel department scandalous. He got to work.
He tried for half a day, God pretended to know what. Then he left.
About twenty minutes before closing time I visited a supermarket,
I bought in installments a refrigerator of unprecedented whiteness.
He came home. I ate a pill. I started to cry. Ate yet.
Did not help. Waved a hand. Undressed, lay down. Yawned. Asleep.
And all is one. One like a finger, like a son of a bitch, like Sherlock Holmes!
A famous detective, by the way. You have to understand.
But we do not want.

We are full of such serious, pulp, oil,
religious, useless, penetrating everything
jelly-like, spherical, the color of coffee with milk,
taxi, bright black, like bamboo,
five-pointed, large-block, pack, occasionally manual,
wide-noisy, pointed, with a slight hoarseness,
elderly, pretentious, idle, made by eye,
without drawings, without bases, without a single nail,
orthodox, scrupulous, radical like no other,
armed, undoubted, equestrian, even clockwork,
demi-season, radiant, strange, not to say -
catastrophic, bravura, one hundred percent, from plow,
frost-resistant, quick-eyed, soluble in acid,
booming, illusory, unprecedented whiteness,
bloodletting, crushing, vigilant to tetanus,
cornerstone, ill-fated, hungry every hour,
New Testament, sieve, mint, copper, gold,
incredible ...

1992