Текст песни Михаил Щербаков - Тарантелла

Есть на планете город Питер. Он поделён на острова.
Будь в алфавите больше литер, я бы сложил из них слова.
Склеил бы опус я и даже целый бы эпос развернул.
Благо недавно в Эрмитаже я вдохновенье почерпнул.

Вздумалось вдруг в ненастье мне зайти в Эрмитаж.
Взял и зашёл. А на стене висит персонаж,
мало заметный глазу ярких между личин.
Но среди прочих сразу я его отличил.

Щёки и лоб его багровы, силы он полон и огня.
В цирке он мог бы гнуть подковы и багроветь, подковы гня.
Стать бы он дельный мог сановник. Важно смотрелся бы в седле.
Был бы в пехоте он полковник и канонир на корабле.

Мог бы он всё на свете, вон какой габарит!
Плохо, что на портрете он сидит и молчит.
Ибо герой без жеста схож неведомо с чем.
Повесть моя ни с места. Что ж, пойду и поем.

Неповторим и одинаков, город шумит, течёт Нева.
Жаль, в алфавите мало знаков, я бы сложил из них слова.
Я разместил бы всё по полкам, распределил бы мишуру.
Но персонажу (вой хоть волком) дела никак не подберу.

Время летит. Бумага терпит. Кто виноват?
В Питере шум и влага. Эрмитаж нарасхват.
В зале, привычным фоном став, красуется холст.
И персонаж на оном - брав, беспечен и толст.

Уж с тополей, дубов и буков жёлтая падает листва.
Нет в алфавите нужных буков, чтобы сложить из них слова.
Способа нет добиться толка от персонажа моего.
Всё потому, что был он только лодырь и больше ничего.

Да, никаких не делал дел он, я узнавал.
Целую жизнь пил-ел он, пел он и танцевал.
Но на холсте прекрасном всплыл из небытия.
Хоть и гулякой праздным был, как Моцарт и я.

Перья долой, подать фужеры, фрукты и музыку сюда!
Будем бездельничать, моншеры, будем лениться, господа!
Но, несмотря на нашу леность, много веков пускай подряд
ценят потомки нашу ценность и с замиранием хранят.

Организуя стаи, пусть повсюду не раз
правнуки наши наизусть цитируют нас.
И над рекой Невою масс народных толпа
пусть вознесёт главою нас превыше столпа.

2004

There is a city of Peter on the planet. It is divided into islands.
If there were more letters in the alphabet, I would add words from them.
I would glue the opus and even unfold the whole epic.
Fortunately, I recently received inspiration in the Hermitage.

I suddenly decided to go to the Hermitage in bad weather.
I took it and went in. And there's a character hanging on the wall
little visible to the eye, bright between the masks.
But among others, I immediately distinguished him.

His cheeks and forehead are purple, he is full of strength and fire.
In a circus, he could bend horseshoes and turn purple, horseshoes of rage.
He could become an efficient dignitary. It would look important in the saddle.
He would be a colonel in the infantry and a gunner on a ship.

He could have done everything in the world, what a size!
It's bad that in the portrait he is sitting and silent.
For a hero without a gesture resembles no one knows what.
My story is out of place. Well, I'll go and eat.

Unique and the same, the city is noisy, the Neva flows.
It is a pity that the alphabet has few characters, I would put words out of them.
I would put everything on the shelves, distribute the tinsel.
But the character (howl even like a wolf) will not find a case.

Time flies. The paper suffers. Who's guilty?
In St. Petersburg, noise and moisture. The Hermitage is snapped up.
In the hall, having become a familiar background, the canvas flaunts.
And the character on it is brave, carefree and fat.

Yellow foliage is falling from poplars, oaks and beeches.
The alphabet does not contain the necessary letters to form words from them.
There is no way to get a sense from my character.
All because he was only a bum and nothing else.

Yes, he didn’t do anything, I found out.
All his life he drank and ate, he sang and danced.
But on a beautiful canvas I surfaced from nothing.
Even though he was an idle reveler, like Mozart and me.

Feathers down, wine glasses, fruit and music here!
Let's be idle, monsters, we will be lazy, gentlemen!
But, despite our laziness, let it be for many centuries in a row
our descendants appreciate our value and preserve it with bated breath.

Organizing flocks, let it be everywhere more than once
our great-grandchildren quote us by heart.
And a crowd of people over the river Neva
let him exalt us as his head above the pillar.

2004