Письма рваные в клочья... Дружат с пылью в углах
Скатерть ловко рожи корчит - вся в узлах...
И невольно, украдкой. Я смотрю на часы...
Я снесу.., все в порядке. Я вернусь из глухой пустоты
И будет по-полу кружиться, по-утрам июльский пух
Я пойму касаясь солнца, что уже не слеп, не глух
Легким облаком без стука, по-двери скользнет рука
Улыбаясь, в белом платье... Ты придешь... Из далека.
Два браслета на память. Словно ходики на стене
Может это, чья-то зависть, отыгралась так на мне
Пить обиды несложно. И кого мне винить?
Что тяну сквозь года безнадежно, в невозможность незримую нить
Туда, где по-полу кружиться, по утрам июльский пух
Где пойму касаясь солнца, что уже не слеп, не глух
Где легким облаком без стука, По-двери скользнет рука
Улыбаясь, в белом платье... Ты придешь.... Издалека.
Letters torn to shreds ... are friends with dust in the corners
The tablecloth deftly makes faces - all in the nodes ...
And involuntarily, stealthily. I look at my watch ...
I will demolish .., everything is in order. I'll be back from a dull emptiness
And it will spun in a pool, in the need for July fluff
I understand the sun, which is no longer blind, not deaf
A light cloud without knocking, a hand slopes down
Smiling, in a white dress ... you will come ... far away.
Two bracelets for memory. Like walkers on the wall
Maybe this, someone's envy, played like that on me
Drinking grievances is easy. And who should I blame?
That I pull through the years hopeless, in the impossibility of an invisible thread
To where to spin, in the morning of July,
Where I understand the sun, which is no longer blind, not deaf
Where with a light cloud without knocking, the hand is jam
Smiling in a white dress ... you will come .... from afar.
