Текст песни Михаил Ульянов - Я убит подо Ржевом

(А. Твардовский)

Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва
И не видел той вспышки, -
Точно в пропасть с обрыва -
И ни дна, ни покрышки.
И во всем этом мире
До конца его дней -
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
Я - где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я - где с облаком пыли
Ходит рожь на холме.
Я - где крик петушиный
На заре по росе;
Я - где ваши машины
Воздух рвут на шоссе.
Где - травинку к травинке -
Речка травы прядет,
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Летом горького года
Я убит. Для меня -
Ни известий, ни сводок
После этого дня.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю -
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?
Этот месяц был страшен.
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за НИМ уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался ОН?
Нет, неправда! Задачи
Той не выиграл враг.
Нет же, нет! А иначе,
Даже мертвому, - как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она - спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас.
На земле на проверке
Выкликают не нас.
Мы - что кочка, что камень,
Даже глуше, темней.
Наша вечная память -
Кто завидует ей?
Нашим прахом по праву
Овладел чернозем.
Наша вечная слава -
Невеселый резон.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам все это, живые.
Нам - отрада одна,
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос,
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять как стена,
Ибо мертвых проклятье -
Эта кара страшна.
Это горькое право
Нам навеки дано,
И за нами оно -
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Всем привычно и ясно.
Но да будет оно
С нашей верой согласно.
Братья, может быть, вы
И не Дон потеряли
И в тылу у Москвы
За нее умирали.
И в заволжской дали
Спешно рыли окопы,
И с боями дошли
До предела Европы.
Нам достаточно знать,
Что была несомненно
Там последняя пядь
На дороге военной, -
Та последняя пядь,
Что уж если оставить,
То шагнувшую вспять
Ногу некуда ставить...
И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы.
И Смоленск уже взят?
И врага вы громите
На ином рубеже,
Может быть, вы к границе
Подступили уже?
Может быть... Да исполнится
Слово клятвы святой:
Ведь Берлин, если помните,
Назван был под Москвой.
Братья, ныне поправшие
Крепость вражьей земли,
Если б мертвые, павшие
Хоть бы плакать могли!
Если б залпы победные
Нас, немых и глухих,
Нас, что вечности преданы,
Воскрешали на миг.
О, товарищи верные,
Лишь тогда б на войне
Ваше счастье безмерное
Вы постигли вполне!
В нем, том счастье, бесспорная
Наша кровная часть,
Наша, смертью оборванная,
Вера, ненависть, страсть.
Наше все! Не слукавили
Мы в суровой борьбе,
Все отдав, не оставили
Ничего при себе.
Все на вас перечислено
Навсегда, не на срок.
И живым не в упрек
Этот голос наш мыслимый.
Ибо в этой войне
Мы различья не знали:
Те, что живы, что пали, -
Были мы наравне.
И никто перед нами
Из живых не в долгу,
Кто из рук наших знамя
Подхватил на бегу,
Чтоб за дело святое,
За советскую власть
Так же, может быть, точно
Шагом дальше упасть.
Я убит подо Ржевом,
Тот - еще под Москвой...
Где-то, воины, где вы,
Кто остался живой?!
В городах миллионных,
В селах, дома - в семье?
В боевых гарнизонах
На не нашей земле?
Ах, своя ли, чужая,
Вся в цветах иль в снегу...
Я вам жить завещаю -
Что я больше могу?
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
И родимой отчизне
С честью дальше служить.
Го

(A. Twardowski)

I'm killed under Rzhev
In the nameless swamp
In the fifth company, on the left,
With a cruel raid.
I did not hear the gap
And did not see that flash, -
Like a precipice from a cliff -
And neither the bottom nor the tires.
And all over this world
Until the end of his days -
No lapels, no lashes
From my tunic.
I am where the roots are blind
Seeking food in the dark;
I am where with a cloud of dust
There is rye on the hill.
I am where the cock cry
At the dawn of the dew;
I - where are your cars
Tear the air on the highway.
Where is the blade of grass to the blade of grass -
The grass river spins
Where to the wake
Even the mother will not come.
Summer bitter year
I am killed. For me -
No news, no bulletins
After this day.
Count live
How long ago
Was at the front for the first time
Suddenly named Stalingrad.
The front burned, not subsiding
Like a scar on the body.
I am killed and do not know -
Is Our Rzhev Finally?
Have our
There, on the Middle Don?
This month was scary.
Everything was at stake.
Really until the fall
Don was already behind him
And at least wheels
He escaped to the Volga?
No it is not true! Tasks
Toy did not win the enemy.
No, no! Otherwise
Even to the dead - how?
And the dead, the mute
There is one joy:
We fell for our homeland
But she is saved.
Our eyes faded
The flame of the heart went out.
On the ground for verification
They do not call out to us.
We are that bump, that stone,
Even off the beaten track, darker.
Our eternal memory is
Who is jealous of her?
Our ashes rightfully
He took possession of the chernozem.
Our eternal glory is
A sad reason.
Us their fighting
Do not wear orders.
You all this, alive.
We are alone in joy
That not without reason they fought
We are for the motherland.
May our voice not be heard
You must know him.
You should have been brothers
Stand like a wall
For the curse of the dead -
This punishment is scary.
It's a bitter right
It’s forever given to us
And after us it is -
This is a bitter right.
In the summer, at forty-two,
I am buried without a grave.
All that came later
Death cheated on me.
To all that maybe a long time ago
Everyone is familiar and clear.
But let it be
According to our faith.
Brothers maybe you
And don not lost
And in the rear of Moscow
They were dying for her.
And in the Volga region
Hastily dug trenches,
And with the battles reached
To the limit of Europe.
We only need to know
What was certain
There is the last span
On the military road, -
That last span
What if you leave
That stepped back
There is nowhere to put a foot ...
And the enemy was turned
You are west, back.
Maybe twin.
And is Smolensk already taken?
And you smash the enemy
At a different frontier,
Maybe you're to the border
Come on already?
Maybe ... Yes, come true
The word of the holy oath:
After all, Berlin, if you remember,
It was named near Moscow.
The Brothers Who Are Now Dead
Fortress of the enemy land
If the dead, the fallen
If only they could cry!
If the volleys were victorious
Us mute and deaf
Us that eternity is committed,
Resurrected for a moment.
Oh loyal comrades
Only then in war
Your happiness is immense
You have fully comprehended!
In him, that happiness, indisputable
Our blood part
Ours, torn by death,
Faith, hatred, passion.
Our everything! Not deceitfully
We are in a tough fight
Having given everything, did not leave
Nothing to carry.
Everything is listed on you
Forever, not for a period.
And not rebuke alive
This voice is our imaginable.
For in this war
We did not know the difference:
Those that are alive, that have fallen -
We were on a par.
And no one is in front of us
Of the living, not in debt
Who is the banner of our hands
Caught on the run
So that for a holy cause,
For the Soviet power
Just maybe for sure
Step down further.
I'm killed under Rzhev
He is still near Moscow ...
Somewhere, warriors, where are you,
Who stayed alive ?!
In the cities of millions,
In villages, at home - in the family?
In the military garrisons
On not our land?
Ah, your own, alien,
All in flowers il in the snow ...
I will bequeath to you to live -
What more can I do?
Will in that life
You be happy
And to the birthplace
With honor to continue to serve.
Go