Снова Невский проспект прогоняет желание сна.
На какой-то момент я на грани схожденья с ума…
Я незримая мышь в карнавале рекламных огней.
Ты красиво молчишь, не считая ни денег, ни дней.
Бьётся в окна кафе ослепительно черная ночь,
Жар больных фонарей, им, наверно, ничем не помочь…
Лихорадочен сон и обманчив недолгий покой.
Я хочу в подворотню, где снег, озаренный луной.
Я в ритме Петербурга…
Ведь я в ритме Петербурга…
Непременно нырнем в эту вечность, в ее черноту,
Самым длинным путём постоим на чугунном мосту.
Безымянный святой мимо нас безмятежно пройдет.
Он художник, он бродит и пишет всю ночь напролет…
Пишет серую зиму, пишет, пишет…
Пишет свет фонарей, подворотен трясину, пишет, пишет…
И нас неприкаянных в ней…
Я в ритме Петербурга…
Ведь я в ритме Петербурга…
Again Nevsky Prospect drives away the desire for sleep.
At one point, I'm on the verge of going crazy ...
I am an invisible mouse in a carnival of advertising lights.
You are beautifully silent, not counting either money or days.
A dazzling black night beats through the windows of a cafe
The heat of sick lanterns, they probably can not help ...
A feverish dream and a deceitful short rest.
I want to the gateway where there is snow illuminated by the moon.
I am in the rhythm of Petersburg ...
After all, I am in the rhythm of Petersburg ...
Be sure to dive into this eternity, into its blackness,
The longest way is on a cast-iron bridge.
An unnamed saint will pass by us serene.
He is an artist, he wanders and writes all night long ...
He writes gray winter, writes, writes ...
He writes the light of lanterns, turns the quagmire, writes, writes ...
And we restless in her ...
I am in the rhythm of Petersburg ...
After all, I am in the rhythm of Petersburg ...
