Текст песни Мириам Сехон - В письме на юг

В письме на юг (1961)

Иосиф Бродский.

Г. Гинзбургу-Воскову

Ты уехал на юг, а здесь настали теплые дни,
нагревается мост, ровно плещет вода, пыль витает,
я теперь прохожу в переулке, все в тени, все в тени, все в тени,
и вблизи надо мной твой пустой самолет пролетает.

Господи, я говорю, помоги, помоги ему,
я дурной человек, но ты помоги, я пойду, я пойду прощусь,
Господи, я боюсь за него, нужно помочь, я ладонь подниму,
самолет летит, Господи, помоги, я боюсь.

Так боюсь за себя. Настали теплые дни, так тепло,
пригородные пляжи, желтые паруса посреди залива,
теплый лязг трамваев, воздух в листьях, на той стороне светло,
я прохожу в тени, вижу воду, почти счастливый.

Из распахнутых окон телефоны звенят, и квартиры шумят, и деревья
листвой полны,
солнце светит в дали, солнце светит в горах -- над ним,
в этом городе вновь настали теплые дни.
Помоги мне не быть, помоги мне не быть здесь одним.

Пробегай, пробегай, ты любовник, и здесь тебя ждут,
вдоль решеток канала пробегай, задевая рукой гранит,
ровно плещет вода, на балконах цветы цветут,
вот горячей листвой над каналом каштан шумит.

С каждым днем за спиной все плотней закрываются окна оставленных лет,
кто-то смотрит вослед -- за стеклом, все глядит холодней,
впереди, кроме улиц твоих, никого, ничего уже нет,
как поверить, что ты проживешь еще столько же дней.

Потому-то все чаще, все чаще ты смотришь назад,
значит, жизнь -- только утренний свет, только сердца уверенный стук;
только горы стоят, только горы стоят в твоих белых глазах,
это страшно узнать -- никогда не вернешься на Юг.

Прощайте, горы. Что я прожил, что помню, что знаю на час,
никогда не узнаю, но если приходит, приходит пора уходить,
никогда не забуду, и вы не забудьте, что сверху я видел вас,
а теперь здесь другой, я уже не вернусь, постарайтесь простить.

Горы, горы мои. Навсегда белый свет, белый снег, белый свет,
до последнего часа в душе, в ходе мертвых имен,
вечных белых вершин над долинами минувших лет,
словно тысячи рек на свиданьи у вечных времен.

Словно тысячи рек умолкают на миг, умолкают на миг, на мгновение вдруг,
я запомню себя, там, в горах, посреди ослепительных стен,
там, внизу, человек, это я говорю в моих письмах на Юг:
добрый день, моя смерть, добрый день, добрый день, добрый день.

In a Letter to the South (1961)

Joseph Brodsky.

G. Ginzburg-Voskov

You went south and here the warm days have come
the bridge heats up, water splashes evenly, dust hovers,
I am now walking in an alley, all in the shade, all in the shade, all in the shade,
and close above me your empty plane flies.

Lord I say help, help him
I'm a bad person, but help me, I'll go, I'll go, I'll say goodbye,
Lord, I'm afraid for him, you need help, I'll raise my palm,
the plane is flying, Lord, help me, I'm afraid.

I'm so afraid for myself. Warm days have come, so warm
suburban beaches, yellow sails in the middle of the bay,
warm clang of trams, air in leaves, light on the other side,
I walk in the shade, I see water, almost happy.

Phones are ringing from open windows, and apartments are noisy, and trees
full of foliage
the sun shines in the distance, the sun shines in the mountains - above it,
warm days have come again in this city.
Help me not to be, help me not to be here alone.

Run, run, you are a lover, and here they are waiting for you,
run along the grates of the channel, touching the granite with your hand,
water splashes evenly, flowers bloom on balconies,
the chestnut is rustling with hot foliage over the canal.

Every day, behind the back, the windows of the years left behind are closing more and more,
someone looks after - behind the glass, everything looks colder,
ahead, except your streets, no one, nothing,
how to believe that you will live the same number of days.

That is why more and more often, more and more often you look back,
it means that life is only morning light, only a confident beat of the heart;
only mountains stand, only mountains stand in your white eyes,
it's scary to know - you'll never return to the South.

Goodbye mountains. That I have lived, that I remember, that I know for an hour,
I'll never know, but if it comes, it's time to leave,
I will never forget, and you don’t forget that from above I saw you,
and now there is another, I will not return, try to forgive.

Mountains, mountains are mine. Forever white light, white snow, white light
until the last hour in the soul, in the course of dead names,
eternal white peaks over the valleys of past years,
like a thousand rivers on a date at eternal times.

As if a thousand rivers are silent for a moment, silent for a moment, for a moment suddenly,
I will remember myself, there, in the mountains, among the dazzling walls,
down there, man, this is what I say in my letters to the South:
good afternoon, my death, good afternoon, good afternoon, good afternoon.