Не сразу все устроилось, москва не сразу строилась,
Москва слезам не верила, а верила любви.
Снегами запорошена, листвою заворожена,
Найдет тепло прохожему, а деревцу - земли.
Александра, александра, этот город наш с тобою,
Стали мы его судьбою - ты вглядись в его лицо.
Чтобы ни было вначале, утолит он все печали.
Вот и стало обручальным нам садовое кольцо!
Вот и стало обручальным нам садовое кольцо!
Москву рябины красили, дубы стояли князями,
Но не они, а ясени без спросу наросли.
Москва не зря надеется, что вся в листву оденется,
Москва найдет для деревца хоть краешек земли.
Александра, александра, что там вьется перед нами?
Это ясень семенами кружит вальс над мостовой.
Ясень с видом деревенским приобщился к вальсам венским.
Он пробьется, александра, он надышится москвой.
Москва тревог не прятала, москва видала всякое,
Но беды все и горести склонялись перед ней.
Любовь москвы не быстрая, но верная и чистая,
Поскольку материнская любовь других сильней.
Александра, александра, этот город наш с тобою,
Стали мы его судьбою - ты вглядись в его лицо.
Чтобы ни было вначале, утолит он все печали.
Вот и стало обручальным нам садовое кольцо!
Not everything was settled right away, Moscow wasn’t built right away,
Moscow did not believe in tears, but believed in love.
Powdered by snow, spellbound by foliage
He will find warmth to the passerby, and the tree - the earth.
Alexandra, Alexander, this city is ours with you,
We have become his fate - you look at his face.
Whatever the beginning, he will quench all sorrows.
So the garden ring has become our wedding!
So the garden ring has become our wedding!
Rowan trees were painted in Moscow, oaks were princes,
But not they, but ash trees without demand have grown.
It’s not in vain that Moscow hopes that everyone will dress in foliage,
Moscow will find at least the edge of the earth for a tree.
Alexandra, Alexandra, what is there curling in front of us?
This ash seed circled a waltz over the pavement.
Ash with a rustic look joined the Viennese waltzes.
He will break through, Alexander, he will breathe in Moscow.
Moscow did not hide troubles, Moscow saw everything,
But all troubles and sorrows bowed before her.
Moscow’s love is not fast, but true and pure,
Because the motherly love of others is stronger.
Alexandra, Alexander, this city is ours with you,
We have become his fate - you look at his face.
Whatever the beginning, he will quench all sorrows.
So the garden ring has become our wedding!
