На последнем вздохе седой зимы,
той зимы, что казалась крахом.
Мне хотелось достать чернила - взаймы,
кинув голову в руки, плакать.
Тело бросив на пол в рассуждениях о
палачах, что вели на плаху.
Я топила себя в бокалах с вином
и вину признавала махом.
Вспоминала всех тех, кому отдала
все тепло, не дождавшись возврата.
Я других берегла и желала благ,
а себя покрывала матом.
И в одну из самых бессонных ночей
поняла: без вины виновата.
Я ждала не от тех красивых речей,
я не тем раскрывала карты.
Мне казалось, себя потеряв насовсем,
не найти впредь дорогу на запад.
Но растаяли льды и сошел с гор снег,
когда я оказалась в лапах.
В лапах зверя, чью нежность не спутать ни с чем -
растворилась как в чае сахар.
Мне хотелось бы вечно впадать в сей плен,
чтоб кусать губы слаще мака.
Чтобы вместе смотреть на солнечный
круг,
что скрывают объятья заката.
Чтобы разом забыть всех, кто был вокруг
и запомнить его лишь запах...
On the last breath of a gray winter
that winter that seemed to crash.
I wanted to get ink - on loan,
throwing his head in his hands, cry.
Throwing the body to the floor
the executioners that led to the chopping block.
I drowned myself in glasses of wine
and pleaded guilty in one fell swoop.
I remembered all those to whom I had given
everything is warm without waiting for a return.
I took care of others and wished for good,
and she covered herself with obscenities.
And on one of the most sleepless nights
understood: guilty without guilt.
I didn’t expect from those beautiful speeches,
I didn’t reveal the cards.
It seemed to me, having lost myself for good,
no longer find the road to the west.
But the ice melted and the snow came down from the mountains,
when I was in the clutches.
In the clutches of a beast whose tenderness cannot be confused with anything -
dissolved as in tea sugar.
I would like to forever fall into this captivity,
to bite lips sweeter than poppy.
To watch the sun together
a circle,
that hide the arms of sunset.
To forget at once all who were around
and remember it only smell ...
