Там, глубоко.
На самом дне.
В кромешной тьме.
Где сон во сне.
Где холодных вод покой.
Где чернее беззвездной ночи...
Он воспевает о своём одиночестве.
Он воспевает о своём изначальном одиночестве.
И каждый, кто к нему с надеждой пылкой нырял.
На страшно-невообразимую глубину.
Что б растопить его ото льда,
что бы принести огонь во тьму.
От прикосновений сходил он с ума.
От поцелуя на море поднималась волна.
Шторм в ярости бросал корабли.
И о скалы были нами наши сердца размозжены.
There, deep.
At the very bottom.
In pitch darkness.
Where sleep in a dream.
Where cold water peace.
Where is the blackness of the nearby night ...
He chants about his loneliness.
He chas about his original loneliness.
And everyone who to him with the hope of straded diving.
On scary-unimaginable depth.
What would be to melt it from ice
To bring fire to darkness.
He went crazy from touches.
A wave rose from the kisser to the sea.
Storm in rage threw ships.
And about the rocks were us our hearts are smakeed.
