Ветер в рамах оконных спит,
За молью изъеденной шалью из вечного шума
Вода гладит спины бетонных плит.
Люди стали немее рыб,
с книгой закутавшись в одеяле.
Мы много узнали нового,
но ведь что-то мы потеряли?
между пунктами а и б
И в лонах трамвайных станций
Мне довелось
Прямого порядка слов
Перепробовать тысячи комбинаций.
Время остановилось,
Отведав с лихвой глупых, беспочвенных наших ссор.
Я смотрю на себя в зеркало, меж материи, как меж домов:
Там небо покрывается пятнами облаков,
И сердце пугливой косулей спотыкается о склоны утесов.
В двери колотит озноб.
Я замер, заболел, занемог.
Старики занимают лавочки под щитами.
Под легким - тихий глубокий рык -
Мотор, стенки которого безропотно обнищали,
Стучит, хоть к тому, как он вкалывал , завистью изошелся бы проклятый бык.
В небе сияет шар. До него никому не добраться
А что до меня и тебя,
Нас не достать под непостижимой сущностью вечного небытия.
The wind in the window frames is sleeping
For a moth eaten by a shawl from eternal noise
Water strokes the backs of concrete slabs.
People have become dumber than fish,
with a book wrapped in a blanket.
We learned a lot,
but did we lose something?
between points a and b
And in the bosoms of the tram stations
I happened
Direct word order
Try thousands of combinations.
Time stopped,
Having tasted more than our silly, baseless quarrels.
I look at myself in the mirror, between matter, as between houses:
There the sky is covered with spots of clouds,
And the heart of a shy roe stumbles on the slopes of the cliffs.
Chills pounding on the door.
I froze, fell ill, fell ill.
Old men occupy shops under shields.
Under the lung - a quiet deep roar -
A motor whose walls meekly impoverished
Knocks, even as he worked hard, the cursed bull would have envied envy.
A ball shines in the sky. Nobody can reach him
And as for me and you,
We cannot be reached under the incomprehensible essence of eternal non-existence.
