За солнечным зайцем взбегаем на стену.
Песочной корицей стекаем несмело.
И глядя исподлобья так стыдно и жалко. И небо рыдает.
Тихо и больно. Так трудно быть вольной-
Сидеть в одиночку и отпуск бессрочный,
плывут дни и ночи.
И Смеются чайки. И играют в игры.
Кто-то смотрит вверх, сквозь чёлку. Знаешь, это счастье.
За каменным словом и глупым портретом
питаюсь собою, скрываясь от света.
И странная между, так тошно и дико, и небо рыдает.
Тихо и больно. Так трудно быть вольной
сидеть в одиночку и отпуск бессрочный,
плывут дни и ночи.
И Смеются чайки. И играют в игры.
Кто-то смотрит вверх, сквозь чёлку. Знаешь, это счастье
И Смеются чайки. И играют в игры.
Кто-то смотрит вверх, сквозь чёлку. Знаешь, это счастье
We run up the wall after the sunny hare.
We timidly drip down the cinnamon shortbread.
And looking from under his brows, so ashamed and pathetic. And the sky is crying.
Quiet and painful. It's so hard to be free -
Sit alone and have an indefinite vacation,
Days and nights float by.
And the seagulls laugh. And they play games.
Someone is looking up through his bangs. You know, this is happiness.
Behind the stone word and the stupid portrait
I feed on myself, hiding from the light.
And the strange one between, so sick and wild, and the sky is crying.
Quiet and painful. It's so hard to be free
sit alone and have an indefinite vacation,
Days and nights float by.
And the seagulls laugh. And they play games.
Someone is looking up through his bangs. You know, this is happiness
And the seagulls laugh. And they play games.
Someone is looking up through his bangs. You know, this is happiness
