Хей-хо! Что же там за небом вдале-
Кедрон забурлил: О, Anno Domi-
никто крутит свод как камешки в ре-
кесаревы сны в соборе Сен-Дени.
Яркие пятна ползут по склону холма,
Спрятался ветер под мышкой седых облаков.
Эта равнина внизу бесконечно длинна,
Пустынные розы торчат из камней кулаков.
Слева вдали мусульманский восток,
Новый мираж схоронил караван.
Справа небесно-прибрежный простор,
Мост, перекинутый в крепость у рва.
Кто-то станет святым,
Кто-то станет забытым.
У счастливцев плита,
Остальные могилы изрыты копытом.
Палестинское солнце
Примет их последний обет.
Палестинское солнце
Будет страдать еще тысячи лет.
Хей-хо! Что же там за небом вдале-
Кедрон забурлил: О, Anno Domi-
никто крутит свод как камешки в ре-
кесаревы сны в соборе Сен-Дени.
Hay-ho! What about the sky in the distance
Kedron stumbled: oh, anno domi-
no one turns the vault like a pebble in re-
Caesarean Dreams in the Saint-Denis Cathedral.
Bright spots crawl along the hill slope,
The wind hid under the arm of gray clouds.
This plain below is infinitely long,
Desert roses stick out of stones of fists.
The Muslim East in the distance in the distance,
The new mirage buried the caravan.
On the right of heavenly-sheltered scope,
The bridge thrown into the fortress at the moat.
Someone will become a saint
Someone will become forgotten.
The lucky slab has
The remaining graves are lugged with a hoof.
Palestinian sun
The last vow will take them.
Palestinian sun
Will suffer another thousands of years.
Hay-ho! What about the sky in the distance
Kedron stumbled: oh, anno domi-
no one turns the vault like a pebble in re-
Caesarean Dreams in the Saint-Denis Cathedral.
