Хо! Слишком поздно пришли эти его тридцать тысяч.
Он тогда был слишком молод и не понимал, что сам у себя украл всю жизнь ради этих тридцати тысяч, от которых ему теперь никакой радости. Сейчас уже он на эти тридцать тысяч не купит того, что мог бы тогда купить за десять центов, – ну, там леденцов каких-нибудь, когда был мальчишкой, или орехов, или билет на галерку!
И все же что-то в этом рассказе плохо вязалось с его понятиями о жизни и о красоте. Он никак не мог найти достаточного обоснования для всех тех лишений и нужд, которые претерпел мистер Батлер. Если бы он это делал из-за любви к женщине или из-за влечения к прекрасному – Мартин бы его понял. Юноша, одержимый любовью, мог умереть за поцелуй, но не за тридцать тысяч долларов в год! Было что-то жалкое в карьере мистера Батлера, и она не очень вдохновляла его. Тридцать тысяч долларов – это, конечно, не плохо, но катар и неспособность радоваться жизни уничтожали их ценность.
NS! Too late this is his thirty thousand.
He was then too young and did not understand what he had stole all his life for the sake of these thirty thousand, from whom he was now any joy. Now he is already on these thirty thousand, he will not buy what could then buy ten cents, - well, there are some kind of candy, when there was a boy, or nuts, or a ticket for a gallery!
And yet something in this story badly knitted with his concepts about life and beauty. He could not find a sufficient substantiation for all those deprivities and needs that Mr. Butler underwent. If he did this because of love for a woman or because of the attraction to the beautiful - Martin would understand him. The young man, obsessed with love, could die for a kiss, but not for thirty thousand dollars a year! There was something pitiful in the career of Mr. Batler, and she did not really inspire him. Thirty thousand dollars is, of course, not bad, but Qatar and the inability to rejoice in life destroyed their value.
