Мне осталась одна забава – пальцы в рот да весёлый свист,
Прокатилась дурная слава, что похабник я и скандалист.
Ах, какая смешная потеря, много в жизни смешных потерь,
Стыдно мне, что я в Бога не верил, горько мне, что не верю теперь.
Дар поэта ласкать и карябать, роковая на нём печать,
Розу белую с чёрной жабой я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись эти помыслы розовых дней,
Но коль черти в душе гнездились, значит, ангелы жили в ней.
Золотые далёкие дали, всё сжигает житейская мреть,
И похабничал я, и скандалил для того, чтобы ярче гореть.
Вот за это веселие мути, отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте, попросить тех, кто будет со мной.
Чтоб за все за грехи мои тяжкие, за неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке, под иконами умирать.
I had one fun left - fingers in my mouth and a funny whistle,
The notoriety that I was a bawdy and a brawler swept.
Ah, what a ridiculous loss, there are many funny losses in life,
I am ashamed that I did not believe in God, it is bitter to me that I do not believe now.
The gift of the poet to caress and scribble, the fatal seal on him,
I wanted to marry a white rose with a black toad on the ground.
Let them not succeed, let these thoughts of the pink days not come true
But since the devils nested in the soul, then the angels lived in it.
Golden distant distant, everything burns everyday life
And I bawled, and scandalized in order to burn brighter.
That’s why the fun of the muti, going with it to another land,
I want at the last minute to ask those who will be with me.
So that for all my grave sins, for disbelief in grace
They put me in a Russian shirt, under the icons to die.
