Землянка проводами нашпигована,
Десятки мониторов, как сетчатка насекомого.
И на экранах копошатся незнакомые
Букашки-пешеходы, безучастные, как роботы.
Он входит, не включая свет; он начальник здесь.
Он ставит чай и предпочитает для начала сесть.
Ведь он уже не молод, опыт за плечами есть.
И, с каждым годом, он все чаще ощущает смерть.
Зато перед его очами - вся людская сеть,
Вся людская суть;
Камеры вещают и вращается земная твердь.
Блика в зрачках не счесть :
Он верховный наблюдатель а это большая честь.
И он сидит перед светящейся стеной
Из дисплеев. Застывший, будто ящерица в зное,
И глазеет; другому было страшно и темно.
Он уставившись чудно таращится в бездонный телек.
На мониторах : лабиринты, коридоры,
Содомиты, переломы, вечеринки, передозы,
Должники и кредиторы, от элиты до низоты.
За многликую толпою он следит и мониторит.
Где-то трое лбов избивают больного,
надев на него жабо, размалеванного, как клоун.
Где-то хоронят детей образцового детдома,
Но за ними дед в оба глядит из телескопа.
И лишь когда свет фонарей за шторами погаснет,
Он поправляет на рукаве желтую повязку.
И заперев свою землянку, крепко на ночь,
Вдаль уходит, стуча по асфальту белой палочкой.
Dugout bustles with wires,
Dozens of monitors, as the retina of the insect.
And the screen swarmed strangers
Insects pedestrians, indifferent, like robots.
He is not included in the light; he is the boss here.
He puts tea and prefers to begin to sit down.
After all, he is no longer young, has experience behind them.
And every year, he increasingly feels death.
But before his eyes - the whole human network
All the human essence;
Cameras and broadcast turns earthly firmament.
Flare in the pupils not count:
He is the supreme observer and a great honor.
He sits in front of a glowing wall
From displays. Frozen like a lizard in the heat,
And staring; the other was scary and dark.
He stared wonderful staring into a bottomless telly.
On the Monitor: mazes, corridors,
Sodomites, fractures, parties, overdose,
Debtors and creditors, from the elite to nizoty.
For mnoglikuyu crowd he oversees and monitors.
Somewhere three foreheads beating patient
putting him frill, a painted like a clown.
Somewhere buried child model children's home,
But over them both looking grandfather of the telescope.
It was only when the light goes off lights behind the curtains,
He adjusts his yellow armband on his sleeve.
And shut their dugout hard at night,
Goes the distance, knocking on the pavement white stick.
