наш город родной над невой,
не сломлен суровой войной,
он в годы блокады: жестокой, нещадной
сражался и в холод и в зной
нас память уносит назад,
туда, где сирены гудят,
где рвутся снаряды, а дети блокады
в глаза, лютой смерти глядят
был в городе голод и мор
и взрытый бомбежкою двор
но дети взрослели и выжить сумели
все помнится им до сих пор
нас память уносит назад,
туда, где сирены гудят,
где рвутся снаряды, а дети блокады
в глаза, лютой смерти глядят
но выстаил русский народ
и память об этом живет
в сердцах поколений и точное врем
ведет непрерывный отсчет
нас память уносит назад,
туда, где сирены гудят,
где рвутся снаряды, а дети блокады
в глаза, лютой смерти глядят
блокадные ночи и дни
как долго тянулись они
о сколько утрат, познал Ленинград
в суровые годы войны
our native city over the neva,
not broken by a harsh war,
during the years of the blockade: a cruel, merciless
fought in the cold and in the heat
memory takes us back,
where sirens are buzzing
where the shells explode, and the children of the blockade
in the eyes, they look at cruel death
there was hunger and pestilence in the city
and the bombed-out courtyard
but the children grew up and managed to survive
they still remember everything
memory takes us back,
where sirens are buzzing
where the shells explode, and the children of the blockade
in the eyes, they look at cruel death
but the Russian people stood up
and the memory of it lives on
in the hearts of generations and exact time
keeps track of
memory takes us back,
where sirens are buzzing
where the shells explode, and the children of the blockade
in the eyes, they look at cruel death
blockade nights and days
how long did they drag
about how many losses did Leningrad know
in the harsh years of war
