Текст песни Н. Прилепский - Последний гудок

Всеволод Емелин

Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили,
И труп с разрывающим душу гудком
Мы в тело земли опустили.

Серели шинели, краснела звезда,
Синели кремлёвские ели.
Заводы, машины, суда, поезда
Гудели, гудели, гудели.

Молчала толпа, но хрустела едва
Земля, принимавшая тело.
Больная с похмелья моя голова
Гудела, гудела, гудела.

Каракуль папах, и седин серебро...
Оратор сказал, утешая:
- “Осталось, мол, верное политбюро -
Дружина его удалая”.

Народ перенёс эту скорбную весть,
Печально и дружно балдея.
По слову апостола не было здесь
Ни эллина, ни иудея.

Не знала планета подобной страны,
Где надо для жизни так мало,
Где все перед выпивкой были равны
От грузчика до адмирала.

Вся новая общность - советский народ
Гудел от Москвы до окраин.
Гудели евреи, их близок исход
Домой, в государство Израиль.

Кавказ благодатный, весёлая пьянь:
Абхазы, армяне, грузины...
Гудел не от взрывов ракет “Алазань” -
Вином Алазанской долины.

Ещё наплевав на священный Коран,
Не зная законов Аллаха,
Широко шагающий Азербайджан
Гудел заодно с Карабахом.

Гудела Молдова. Не так уж давно
Он правил в ней долгие годы.
И здесь скоро кровь, а совсем не вино
Окрасит днестровские воды.

Но чувствовал каждый, что близок предел,
Глотая креплёное зелье.
Подбитый КАМАЗ на Саланге гудел
И ветер в афганских ущельях.

Ревели турбины на МИГах и ТУ,
Свистело холодное пламя.
Гудели упёршиеся в пустоту
Промёрзшие рельсы на БАМе.

Шипели глушилки, молчали АЭС.
Их время приходит взрываться.
Гудели ракеты, им скоро под пресс,
Защита страны СС-20.

Над ним пол-Европы смиренно склонит
Союзников братские флаги,
Но скоро другая толпа загудит
На стогнах Берлина и Праги.

Свой факел успел передать он другим.
Сурово, как два монумента,
Отмечены лица клеймом роковым,
Стояли Андропов с Черненко.

Не зная, что скоро такой же конвой
Проводит к могильному входу
Их, жертвою павших в борьбе роковой,
Любви безответной к народу.

Лишь рвалось, металось, кричало: - “Беда!”
Ослепшее красное знамя
О том, что уходит сейчас навсегда,
Не зная, не зная, не зная.

Пришла пятилетка больших похорон,
Повеяло дымом свободы.
И каркала чёрная стая ворон
Над площадью полной народа.

Все лица сливались, как будто во сне,
И только невидимый палец
Чертил на кровавой кремлёвской стене
Слова - Мене, Текел и Фарес.

...............................................................

С тех пор беспрерывно я плачу и пью,
И вижу венки и медали.
Не Брежнева тело, а юность мою
Вы мокрой землёй закидали.

Я вижу огромный, разрушенный дом
И бюст на забытой могиле.
Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили.

Vsevolod Emelin

The drum did not beat in front of the vague regiment,
When we buried the leader,
And a corpse with a beep tearing the soul
We lowered into the body of the Earth.

Grand overcoats, a star blushed,
Sineli Kremlin spruce.
Factories, cars, ships, trains
Hugged, buzzed, buzzed.

The crowd was silent, but barely crunched
Earth taking the body.
Sick with a hangover my head
Hugged, buzzed, buzzing.

Karakul dads, and gray hair silver ...
The speaker said, comforting:
- “There is, they say, the right Politburo -
His squad is remote. ”

The people transferred this mournful news,
Sadly and amicably Baldeus.
According to the apostle, there was no here
Neither Ellina nor Judea.

The planet of such a country did not know,
Where you need so little for life,
Where all before drinking were equal
From the loader to the admiral.

The whole new community is the Soviet people
He buzzed from Moscow to outskirts.
Jews buzzed, their outcome is close
Home, to the state of Israel.

The Caucasus is fertile, cheerful drunk:
Abkhazians, Armenians, Georgians ...
It was not from explosions of Alazan missiles -
The wine of the Alazan Valley.

Still spit on the sacred Qur'an,
Not knowing the laws of Allah,
Wide walking Azerbaijan
He buzzed with Karabakh at the same time.

Moldova buzzed. Not so long ago
He ruled in her for many years.
And here is soon blood, but not wine at all
Will paint the Dniester waters.

But everyone felt that the limit was close,
Swallowing a fortified potion.
Kamaz kamaz on Salang buzz
And the wind in the Afghan gorges.

The turbines roared at mig and that,
A cold flame whistled.
Hugged up in the void
Furious rails on the bam.

The jammers hissed, the nuclear power plants were silent.
Their time comes to explode.
Rockets buzzed, they soon under the press,
Protection of the country SS-20.

Half-Europe will be humbly bowing over him
Allies fraternal flags,
But soon another crowd will buzz
On the stones of Berlin and Prague.

He managed to convey his torch to others.
Severe, like two monuments,
Faces were marked with a stigma fateful,
Andropov with Chernenko stood.

Not knowing that soon the same convoy
Leads to the grave entrance
Them, the victim of the fateful struggle,
Unrequited love for the people.

It only torn, darted, shouted: - "Bessh!"
A blinded red banner
About what is leaving now forever,
Not knowing, not knowing, not knowing.

A five -year plan of great funeral came,
The smoke of freedom turned.
And crooked black flock
Above the area of ​​the full people.

All faces merged, as if in a dream,
And only an invisible finger
Drawing on a bloody Kremlin wall
Words - Menee, Techel and Fares.

.............................................. .............

Since then, I have been crying and drinking continuously,
And I see wreaths and medals.
Not Brezhnev’s body, but my youth
You threw wet with the ground.

I see a huge, destroyed house
And a bust on a forgotten grave.
The drum did not beat in front of the vague regiment,
When we buried the leader.