Серебро дождя на мольберте окна,
Водный хор муз небесного братства,
Размельченная стужа сырого угля
Облаков, мокротелая паства
Луж стеклянных на стрелах размытых дорог,
Колпаки громовых перекличек,
Седовласостью скрученный воздуха смог,
И сердечная клеть безразличья.
Хмурь мирского холста, песни сорванных струн,
В оцеплении насыпи бледной,
Ночь крадется лисой, светлячков-звезд изюм
Спрятан в ватные рукава бездны.
Липнет сон на глаза, и дождливая дробь
Все стучится погодным неврозом,
Я стою у окна, я считаю до трех,
И плююсь одичалостью в грозы,
Облепившие сетью шипов небеса,
Липнет дождь простыней, сон съедает глаза,
Серебро застывает во взгляде кристаллом
Мертвых улиц, усталых домов и кварталов.
Silver of rain on an easel window,
Water choir of muses of the heavenly fraternity,
Crushed a cold coal
Clouds, wet flocks
A puddle of glass on the arrows of blurry roads,
Caps of thunder roll calls,
The twisted air was able to, I could,
And the heart cream is indifferent.
Gloomy of the worldly canvas, songs of torn strings,
In the cordon of the embankment is pale,
The night is sneaked, light lights raisins
Hidden in cotton sleeves of the abyss.
Sticks sleep on the eyes and rainy fraction
Everything is knocking with weather neurosis,
I stand at the window, I count up to three,
And I spit wildness in thunderstorms,
Clogging the heaven spikes,
The rain sticks with a sheet, sleep eats eyes,
Silver freezes in a crystal gaze
Dead streets, tired houses and quarters.
