В его пробоины входят лайнеры,
а он без устали,
без намека на боль
остается собой
даже с новыми хрустами,
с переломами новыми, с новой мечтой.
Каждый день, отравляясь словами отходными,
свой мир охраняет за тонкой чертой.
А ему бы отправить себя на исходную,
ему бы скорее вернуться домой...
Его тайные сущности: ангелы - демоны
замирают на выдохе -
ТОШНО дышать!
А ему бы на выходе
Выдавить!
Выстрелить!
Ему бы от вывихов взять и кричать!
Его чахлые истины воют без гавани
и дыры промолены - не залатать!
Он хотел уберечь себя криками ярыми,
лишь бы о слабости больше не знать...
Его существо умирает рефлексами,
изъянами резкими
рвет по частям.
Но с криками пьяными
Поздно ли?
Рано ли?
Себя он относит к трамвайным путям?
Я душу его со шрамами проседи
никогда - никогда ни за что не предам!
И в лживые руки изменчивой осени
я его не отдам...
не отдам...
не отдам...
In his barows include liners,
And he is not tired,
without a hint of pain
It remains
Even with new cristers,
With fractures new, with a new dream.
Every day, poisoning with tremendous,
It is guarded by a fine feature.
And he would send himself to the original,
He would rather return home ...
His Secret Essences: Angels - Demons
freeze in exhalation -
Sickly breathe!
And he would be at the exit
Sick!
Fire!
He would take him from dislocation and shout!
His captory truths are willed without harbor
And the holes are wrapped - not to patch!
He wanted to protect himself with Yarymi's cries,
If only we just do not know ...
His creature dies with reflexes,
flaws sharp
River in parts.
But with drunk cries
Later?
Is it too early?
He refers to tramways?
I'm soul to see him with scars
Never - never for anything!
And in false hands with a changeable autumn
I will not give it ...
will not give it back...
will not give it back...
