Мы едем в ночи, как пророчили строчки,
И хотя наш троллейбус гремит и стучит,
Мы идём напролом через ямы и кочки,
И белый орёл рычит.
Позади, где духовная смерть стала нормой,
Раздувает Европа свой латексный дом,
Розовеет в тумане нагая гоморра,
Голубеет роскошный содом.
Наш водитель закручен из доброго теста,
Это страшный фугас для фанатов утех.
Если вставить запал ему в нужное место,
Праздника хватит на всех...
Крючконосых жучков не выносит берёзка,
Узкоглазых жучков не вмещает сосна.
Но уже на подходе с дубиной Морозко,
А следом - Любовь и Весна.
Пусть не видно ни зги от вранья-воронья,
Пусть не ясен финал и не близок исток,
Но они есть они, ты есть ты, я есть я,
Пока наш троллейбус идёт на Восток.
We ride in the night, as the lines prophesied,
And although our trolleybus rattles and knocks,
We go ahead through the pits and bumps,
And the white eagle growls.
Behind where spiritual death has become the norm
Europe inflates its latex house
The naked homorra turns pink in the fog
Gobbling luxurious soda.
Our driver spun from a good test,
This is a terrible landmine for comfort fans.
If you insert a fuse into his right place,
Enough for everyone ...
The birch cannot stand hook-nosed bugs,
Narrow-eyed bugs cannot accommodate pine.
But on the way with Morozko’s club,
And then - Love and Spring.
Let it not be visible from the crow-lies
Let the ending not be clear and the source not close,
But they are they, you are you, I am me,
While our trolley goes to the East.
