Простим отцов усталую небрежность
и матерей припадочную нежность —
их просто не хватает на детей.
Россия наша держится на бабушках,
и вся Россия в бабушках, как в башенках
невыветренной совести своей.
О них обыкновенно не заботятся,
и всё-таки они всегда в цене,
поскольку не бывает безработицы
у бабушек в таинственной стране.
С глазами всепрощающе печальными
они в домах ютятся по углам
машинами стиральными, качальными,
машинами, что плачут по ночам.
Жесток наш век, своих детей не балующий.
Мы в мягкости и то порой грубы
но по земле, на счастье, ходят бабушки
так мягко, словно ходят по грибы.
И бабушки, стирая или стряпая,
когда тоска по детству их берёт,
впадают в детство, словно реки странные,
которые текут наоборот.
Всемирных неразумностей свидетели,
они среди пелёнок и посуд,
как разума тишайшие светильники,
свои седые головы несут.
И - вечные Арины Родионовны -
с колясками по скверам семеня,
курносые надежды нашей Родины
они толкают впереди себя.
Forgive the fathers tired negligence
and mothers enclosure tenderness -
They are simply not enough for children.
Russia is kept on grandmothers,
And all Russia in grandmothers, like in turrets
untreated conscience to his.
They do not care about them,
And yet they are always in price,
because there is no unemployment
At grandmothers in a mysterious country.
With eyes of unforgettably sad
they are in houses hid in the corners
Machines were washing, shaft,
Machines that cry at night.
Cruel our century, no children's children.
We are in softness and then sometimes rude
But on the ground, for happiness, grandmothers
So gently, as if mushrooms go.
And grandmothers, erasing or thickening,
When the longing for childhood takes them,
fall into childhood, as if rivers are strange,
which flow the opposite.
World unreasonable witnesses
They are among the pellery and dish,
as reason silent lamps,
They carry their gray heads.
And - Eternal Arina Rodionovna -
with strollers in seed squares,
Curish hopes of our Motherland
They pushed in front of themselves.
