Когда он пишет, то становится одержимым.
Двери мерцают окнами. Окна - дверями.
Лужи струятся реками. Реки - морями.
Он пишет гелевой пастой. Быстро. С нажимом.
Он может писать без завтрака. И без обеда.
Он, словно охотничий пес, идет по следу.
Ни с кем не разговаривает по мобильнику,
Не помнит, что у него есть в холодильнике.
Раз в неделю, как правило, по воскресеньям,
Он сжигает рукописи на берегу Камы.
Наблюдая из окна кабинета драму,
Я испытываю тревогу и сожаленье.
Я пью вторую чашку зеленого чая,
Я знаю, как нужно начать первую строчку.
Я злая. Смотрю в окно: во мне все сгорает;
Где снайпер, который поставит в сюжете точку?
Мне плохо, когда издеваются над бумагой,
Бросают взрывчатку слов и патроны мыслей.
Бумага стерпит. Впитает в себя всю влагу.
Всю сырость с реки, где ивы в петле повисли.
Ну что же, пора начинать. Костер догорает.
Злой гений уходит. Он съежился, как отступник.
Забытая чашка чая в шкафу остывает,
Как дата и подпись: литературный сотрудник.
When he writes, it becomes obsessive.
Doors, windows shimmer. Windows - doors.
Puddles streaming rivers. Rivers - Seas.
He writes gel toothpaste. Fast. With the push.
He can write without breakfast. And without dinner.
He's like a hunting dog on the trail.
No one is talking on the mobile phone,
He does not remember that he has in the refrigerator.
Once a week, usually on Sundays,
It burns the manuscript on the banks of the Kama River.
Watching from the window of the office drama,
I feel anxiety and regret.
I drink a second cup of green tea,
I know how to start the first line.
I am angry. I looked out the window at me all the burns;
Where is the sniper, which will put the point in the story?
I feel bad when the mock paper
Throw explosive words and thoughts cartridges.
Paper will endure. It absorbs all the moisture.
All wet from the river where willow hanging loop.
Well, it's time to start. The fire burns.
Evil genius leaves. He cringed as an apostate.
Forgotten cup of tea cools down in the closet,
How date and signature: a literary employee.
