Я сегодня едва понимаю, где я,
Хоть и знаю ответ на вопрос.
Я иду к белокаменной Иудее,
Где когда-то ходил Христос.
И пока скороспелый закат сочится
На булыжник у Яффских ворот,
Я отчётливо чувствую: всё случится,
Всё изменится, всё пройдёт.
Не наступит беды ни за что на свете,
Не войдёт в эти двери вор!
И у всех влюблённых родятся дети,
И излечится всяк, кто хвор.
И отыщет клад у дороги нищий,
И войдёт весна в Тель-Авив...
И у всех голодных найдётся пища,
И на всех влюблённых -любви.
И не врежутся боинги в рёбра башен,
И Чернобыль останется цел,
И не попадёт Джефф Кеннеди младший
В чей-то качественный прицел.
И печали своей не пытаясь скрыть,
Словно письма в камине сжечь,
Я иду и смотрю на чужие лица,
Понимаю чужую речь.
И не чувствую мест, и не верю в даты,
Я шагаю себе в веках.
И горит, и болит поцелуй проклятый
На обеих моих щеках.
Today I barely understand where I am
Although I know the answer to the question.
I go to the white stone Judea
Where Christ once walked.
And while the early sunset oozes
On the cobblestone at the Jaffa Gate
I clearly feel: everything will happen
Everything will change, everything will pass.
There will be no trouble for anything in the world
The thief will not enter these doors!
And all the lovers will have children
And everyone who is ill will be cured.
And he will find a beggar by the road a beggar,
And spring will enter Tel Aviv ...
And all the hungry have food
And on all lovers, love.
And the boeing will not crash into the edges of the towers,
And Chernobyl will remain intact
And Jeff Kennedy Jr.
In someone's high-quality sight.
And not trying to hide their sorrows,
Like burning letters in a fireplace
I go and look at the faces of others
I understand someone else’s speech.
And I don’t feel places, and I don’t believe in dates,
I have been striding for centuries.
And the damned kiss hurts and hurts
On both my cheeks.
