Вороти меня, нерадивая
Даль моя судьбина, не до льду, лугами, волоком, домой
Там, где колея, по колена я
Выколи глаза, не видно неба, в бойне головы долой
С утренней росой, юной да босой
С узелком ушла я за людскою тоской
Встречные молчат, на устах печать
Засуха за пазухой, замерзли языки их в бубенцах
Шли все на покос, вышли на погост
Где зерно не колосом, а верой во соломенных крестах
Крикнули: «Постой! Что же ты пустой
Ходишь, будто в сердце заряд холостой… «
Нет! Не пустая я, а усталая
Я мешок наполнила до края, выше ребер, до нутра
И куда иду по камням и льду
Жерновам отдать ли ношу, чтобы размололи в дух и прах
Только к колесу, ой, не донесу
Я тоску людскую на весу, на весу
И суму мою на самом краю
Скину с плеч усталых и сама схоронюсь
Gates me careless
Dahl is my fate, not to ice, meadows, dragged home
Where the track on the knee I
Pitch dark, can not see the sky, in the massacre of the head off
With the morning dew, so young barefooted
On the bundle I went beyond human sorrow
Counter silent on the lips seal
Drought in the bosom, frozen in their languages bells
We walked all the mowing, went to the churchyard
Where grain is not ear, and faith in the straw crosses
They shouted: "Wait a minute! As you empty
You walk as if in the heart of the idle charge ... "
No! Do not let me, and tired
I filled the bag to the edge, above the ribs, before insides
And whither I go over rocks and ice
I do wear a millstone to give to spirit and milled in the dust
Only the wheel, oh, not heard
I'm longing to human weight on weight
And the bag on the edge of my
Skins tired shoulders and she was buried
