Лежит на грунте наша субмарина,
Зарывшись в ил по самый перископ,
Все оттого, что часовая мина
Из лодки сделала подводный братский гроб.
Над нами ласковое море,
И с двух сторон полоски берегов.
Осталась песня о просторе,
И воздуху - всего на семь часов.
Радист кричит: "Спасите наши души!"
Сквозь толщу вод летят тире и точки,
А тишина все глуше давит в уши, -
Письмо на ощупь ласточке и дочке.
Над нами ласковое море,
И с двух сторон полоски берегов.
Осталась песня о просторе,
И воздуху - всего на шесть часов.
Продуты полностью балластные цистерны,
Но субмарина с места не на фут,
Ну, все - конец! А на земле, наверно,
Уже забыли, как нас всех зовут...
Над нами ласковое море,
И с двух сторон полоски берегов.
Осталась песня о просторе,
И воздуху - всего на пять часов.
Лежит на грунте наша субмарина,
Зарывшись в ил по самый перископ,
Кто виноват, что часовая мина
Из лодки сделала подводный братский гроб
Our submarine lies on the ground,
Buried in the mud up to the periscope,
All because the hour mine
Made an underwater brotherly coffin out of the boat.
A gentle sea above us
And on both sides of the strip of banks.
There is only a song about space
And the air - only seven hours.
The radio operator shouts: "Save our souls!"
Dashes and dots fly through the water
And the silence is all the deafening presses in the ears, -
A letter to the touch to the swallow and daughter.
A gentle sea above us
And on both sides of the strip of banks.
There is only a song about space
And the air only lasts six hours.
Fully blown ballast tanks,
But the submarine is not from place to foot,
Well, that's all - the end! And on the ground, probably
Have already forgotten what our names are ...
A gentle sea above us
And on both sides of the strip of banks.
There is only a song about space
And the air only lasts five hours.
Our submarine lies on the ground,
Buried in the mud up to the periscope,
Who's to blame for that time mine
Made an underwater brotherly coffin out of a boat
