С детства я парней любил,
А с девчонками дружил
Верил в свет и доброту
Следовал, как мог, Христу
А потом крестился я -
Убеждала вся семья.
Все священнику сказал
А священник заорал:
Ты отверг природный пол
И спасение отмел!
Нету в сердце чистоты -
Значит, проклят будешь ты!
И тогда наверняка!
Вдруг заплачут облака!
Засмеется Сотона -
Ныне ты его жена!
Я ему не возражал
Просто тихо угорал
Сделав вид, что каюсь я
Храм оставил навсегда
Я пошел к себе домой
Все такой же голубой
Долго думал над судьбой
И уснул я сам не свой
И приснился мне Христос
Снег одежд и рожь волос
Улыбнулся он как друг
И сказал: взгляни вокруг!
Я увидел грешный мир
Злых людей, бесчестья пир
В храме сытых торгашей
Гонящих Христа взашей
Этот мир не идеал
Мой Спаситель мне сказал
Не суди других людей
Им быть может тяжелей...
И с тех пор идут года
Жизнь трудна бывает, да
Фарисеев я простил
Тех, кто Господа забыл
Нас ведь всех наверняка
Ждут на небе облака
Улыбнется Бог мне мой,
Для него ведь каждый - свой
Since childhood, I loved guys
And he was friends with the girls
Believed in light and kindness
Followed Christ as best he could
And then I was baptized -
The whole family convinced.
All told the priest
And the priest yelled:
You rejected the natural sex
And the salvation was shallow!
There is no purity in the heart -
So you will be damned!
And then for sure!
Suddenly the clouds will cry!
Sotona laughs -
Now you are his wife!
I didn’t mind him
Just quietly dying
Pretending I repent
Temple left forever
I went to my home
All the same blue
I thought about fate for a long time
And I fell asleep not myself
And I dreamed of Christ
Snow clothes and rye hair
He smiled like a friend
And he said: look around!
I saw a sinful world
Angry people dishonor feast
In the temple of well-fed traders
Persecuting Christ
This world is not ideal
My Savior told me
Do not judge other people
It may be harder for them ...
And since then go
Life is hard, yes
I forgave Fariseyev
Those who have forgotten the Lord
We are surely all of us
Clouds are waiting in the sky
God will smile at me,
For him, everyone is his own.
