На заре в Путивле причитая,
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской:
"Днепр мой славный! Каменные горы
В землях половецких ты пробил,
Святослава в дальние просторы
До полков Кобяковых носил.
Возлелей же князя, господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слезы я отныне,
Чтобы жив вернулся он ко мне!"
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:
"Солнце трижды светлое! С тобою
Каждому приветно и тепло.
Что ж ты войско князя удалое
Жаркими лучами обожгло?
И зачем в пустыне ты безводной
Под ударом грозных половчан
Жаждою стянуло лук походный,
Горем переполнило колчан?"
Wailing at the dawn in Putivl,
Like a cuckoo in early spring
Yaroslavna calls the young
On the wall, sobbing the city:
"The Dnieper is my glorious! Stone Mountains
In the lands of the Polovtsian you struck
Svyatoslav to the far reaches
To the regiments Kobyakov wore.
Cradle the prince, master,
Save on the far side
So that I forget the tears from now on
So that he returns to me alive! "
Far in Putivl, on the visor,
Only the dawn will be occupied in the morning
Yaroslavna, full of sadness,
Like a cuckoo, he calls out to the jura:
"The sun is three times bright! With you
Everyone is welcoming and warm.
Why are you an army of the prince
Burned with hot rays?
And why in the desert are you waterless
Under the blow of formidable Polovtsy
Thirst pulled the bow
Woe overwhelmed the quiver? "
