Он всегда косолапил, когда ходил,
И как-то странно поводил плечом.
У него было невнятное лицо,
С таким лицом хорошо быть палачом.
Лицо его было как сморщенное яблоко,
Забытое червями в первом снегу.
И сколько не силюсь, но цвет его глаз
Я почему-то вспомнить никак не могу.
Лет 15 назад у него был плащ,
Такой, из болоньи, рублей за 30.
Их продавали на каждом углу.
Их слали за водку нам прибалтийцы.
И у него был портфель крокодиловой кожи,
Но кожа была стопроцентный кожзам.
Что он носил в этом портфеле,
Не знал никто, и не ведал он сам.
Явно портфель был пустой,
Без вопросов, наверняка.
Я вспомнил, как я прозвал его -
"Янки Додсон", я звал его "Янки Додсон".
Каждое утро на втором этаже
Я всегда пил кофе и смотрел во двор.
Он проходил в своем сером плаще,
Слегка озираясь, как опытный вор.
И когда он скрывался за кустами, вдоль тропки -
А кустов во дворе у нас было много -
Я всегда говорил себе: "Янки Додсон,
Я знаю, Чем кончится эта дорога".
Я всегда называл его
Именно так -
Я всегда называл его
"Янки Додсон", я звал его "Янки Додсон"
А когда вечерело, и мы с друзьями
П или вино или пели песни,
Он всегда проходил мимо нас
В плаще нараспашку, суров, но весел.
Походка его не была очень твердой,
Но он крепко держал свой портфель под мышкой.
Мы кричали ему: "Выпей с нами, Додсон".
А он отвечал: "Пошли вы на хуй, мальчишки!"
Именно за это я и прозвал его - "Янки Додсон".
Я звал его Янки Додсон.
He always toed, when I went,
I oddly shrugged.
He had a vague face,
With such a good person to be the executioner.
His face was wrinkled like an apple,
Forgotten worms in the first snow.
And how many do not silyus, but the color of his eyes
Somehow, I think I can not.
15 years ago he had a cloak,
This, of Bologna, 30 rubles.
They were sold at every corner.
They kept sending us for vodka Balts.
And he had a bag of crocodile skin,
But the skin was wide leatherette.
What he wore in this portfolio,
No one knew, and did not know himself.
Obviously briefcase was empty,
Without question, for sure.
I remembered, as I called him -
& Quot; Yankee Dodson & quot ;, I called it & quot; Yankee Dodson & quot ;.
Every morning on the second floor
I always drank coffee and looked into the courtyard.
He held in his gray cloak,
Slightly looking around like an experienced thief.
And when he was hiding in the bushes along the trail -
And the bushes in the yard we had a lot of -
I always said to myself: & quot; Yankee Dodson,
I know what will end this way & quot ;.
I always called him
Exactly -
I always called him
& Quot; Yankee Dodson & quot ;, I called it & quot; Yankee Dodson & quot;
And when dusk, and my friends
P or wine or singing songs,
He always walked past us
The raincoat unbuttoned, harsh but fun.
Gait it was not very hard,
But he held his briefcase under his arm.
We shouted to him: & quot; Drink with us, Dodson & quot ;.
And he answered: & quot; Come on you dick, boys & quot;!
That's what I called him - & quot; Yankee Dodson & quot ;.
I called him Yankee Dodson.
