32.
Этот город завоеван
льдом, морозами, тоской.
В тамбуре темно. Заплеван
пол. И я несусь домой.
Там родители и кошка,
город, где закат багров.
И соседи в старых ложках
что-то жгут. И ночь дворов
– время для сплошных разборок,
где обманщиков убьют.
Нет на свете отговорок
для того, кто бег минут
тратит, чтобы вышла рифма.
И крапает до утра
про любовь страшнее тифа.
А когда вставать пора –
спать ложится. Это город
вешает ему ярлык,
что в семье не без урода.
Их язык – его язык.
32.
This city is wisdom
Ice, frosts, longing.
In the vestibule dark. Spallean
floor. And I get home.
There are parents and a cat,
The city where the sunset of the bugs.
And neighbors in old spoons
Something harness. And the night of the yards
- time for solid disassembly,
Where deceivers will be killed.
No in the light of excuse
For some minutes
He spends rhyme.
And cloupe until the morning
about love is terrible typhus.
And when to get up time -
Sleep goes around. This city
hangs him a shortcut
That in the family is not without a freak.
Their language is its language.
