Точка зрения свободы оставалась в неглиже.
Носом в грязь, лицом в подушку, да с рубцами на душе.
Если я чего-то стою, я заставлю плакать ад.
Ну а кто в меня не верит, тем я искренне не рад.
Пролетая над Нью Йорком, как Руст Матиас над Москвой.
Ощущал себя я богом, да с рогами за спиной.
Ограничив мир от правды перевернутых систем,
Мы заставим его плакать не давая встать с колен.
Вывернув все наизнанку и почти уж не дыша,
Точка зрения свободы развернулась и ушла.
Жаль, что это повторится, в ярком пламени горя.
Рухнут старые каноны в середине сентября.
The point of view of freedom remained in negligee.
Nose in the dirt, face in the pillow, but with scars on the soul.
If I stand, I will make hell cry.
Well, whoever does not believe in me, I am sincerely not happy.
Flying over New York, like Rust Matthias over Moscow.
I felt like a god, but with horns behind me.
By limiting the world from the truth of inverted systems,
We will make him cry without letting him rise from his knees.
Turning everything inside out and almost without breathing,
The point of view of freedom turned around and left.
It is a pity that this will happen again, in a bright flame of grief.
Old canons collapse in mid-September.
