Ржавые ребра не здешних фрегатов
Трещат от ударов уродливых волн.
Тяжелые тучи последних раскладов
Добавят на суше еще один холм.
Уныние в милях, в умах и в безумствах,
В неясных молитвах вчерашним богам.
Старик с маяка покидает дежурство
И выпивает последний стакан.
С проклятых храмов, на дне океана,
Вползает в умы абсолютное зло.
Религия новых, последних тиранов
Месивом щупальцев тянет на дно.
Запах гниющих рыбацких уловов
Ползет от мутации скорченных тел.
Не катят игрушки дверей и засовов
И горе всем тем, кто не удел
- Я видел на мысе их жуткие оргии.
- Я видел в порту этих странных людей.
- То были не люди, то были отродья,
Чьих то забытых, и древних теней.
Вот странные танцы растерянных женщин,
Под клокот бурлящих, испорченных нот.
Кто знает причину - уже сумасшедший.
Я рад то что гибель причалит вот-вот.
Rusty ribs of non-local frigates
Cracking from the blows of ugly waves.
Heavy clouds of the latest layouts
Add on land another hill.
Despondency in miles, in minds and in frenzy,
In obscure prayers to the gods of yesterday.
An old man from a lighthouse leaves duty
And he drinks the last glass.
From the cursed temples at the bottom of the ocean
Absolute evil creeps into the minds.
Religion of new, last tyrants
A mash of tentacles pulls to the bottom.
The smell of rotting fishing catches
Creeps from mutation of cramped bodies.
Do not roll toy doors and deadbolts
And woe to all those who are not destiny
“I saw their eerie orgies on the cape.”
“I saw these strange people at the port.”
- These were not people, they were offspring,
Someone's forgotten, and ancient shadows.
Here are the strange dances of bewildered women,
To the bubbling bubbling, spoiled notes.
Who knows the reason is already crazy.
I am glad that death is about to come.
