Как-то раз на Московском вокзале,
Был уж, верно, двенадцатый час,
Мы стояли и поезда ждали,
Когда вы посмотрели на нас.
В оках пьяных лукаво искрилась
Фонарей прозрачная тень.
Мы сказали: "Вам и не снилось,
Как сегодня нам лень."
Ты в пальто, провонявшая адом,
Спотыкаясь прошла мимо нас.
Нет, о боже, такой мне не надо.
Лучше я обниму унитаз.
По мурлу растекается краска,
А в глазах затаилась печаль.
Не нужна мне сейчас твоя ласка.
Лучше я обернусь невзначай.
Подбежала тут старая шлюха,
На Армстронга похожа она.
Ковыряя ногтем свое ухо,
Предложила с ней выпить вина.
Что глядишь на меня, как икона,
Словно старый гудишь керогаз.
Нет, такой мне не надо.
Лучше я обниму унитаз.
И терпеть я не мог ее больше
И бутылкой ей дал по шарам.
Всех их ветром как будто бы сдуло,
Разбежались по темным дворам.
Тут свистки в воронках прикатили,
Делать ноги пришлось поскорей.
Больше я не хожу на вокзалы
Прогуляться среди фонарей.
Once at the Moscow station,
It was really, truly, the twelfth hour,
We stood and waited for the train,
When you look at us.
In Okahim drunken sparkled mischievously
Lantern transparent shadow.
We said: & quot; You can not dream,
As today we are lazy. & Quot;
Are you a coat, stinking hell
Stumbling passed us.
No, oh God, I do not need this.
I'd rather hug the toilet.
In Murli spreads paint
And in the eyes of lurking sadness.
Now I do not need your caress.
I'd better turn around casually.
Then I ran an old whore,
At Armstrong like it.
Nail picking his ear,
She offered her a glass of wine.
What do you look at me as an icon,
Like the old gudish kerosene stove.
No, I do not need this.
I'd rather hug the toilet.
And I could not tolerate it anymore
And he gave her a bottle of the balls.
All of them as if the wind blew,
They fled to the dark yard.
Here whistles in craters rolled,
Happy Feet had to hurry.
I no longer go to train stations
Stroll among the lights.
