(Николай Антоныч)
- Я, похоже, помешал?
(Саня Григорьев)
- Нисколько, Николай Антоныч!
Видите ли, только что, с настойчивостью чрезвычайной
Верный ассистент Ваш , не стесняясь, предлагал мне помощь
В том, чтоб опозорить Вас навек.
- Да-да, весьма печально...
- Он, подлец, припас на Вас опасный компромат!
- Да-да, я в курсе,
И с чего бы ждать иного -
Я его взрастил, а, значит, сам и виноват,
И что подлец он, для меня отнюдь не ново...
А кто же с ним рядом? Лётчик Григорьев.
Нет, не назвать его подлецом -
Сеятель смерти, боли и горя
С доброй душой и честным лицом.
Как раненого волка
Меня вы обложили.
Один вцепился в холку,
Другой терзает жилы.
Ах, как я ненавижу
Вас, молодых и властных,
Ступающих всё ближе,
И ближе, и ближе,
Готовых бесстрастно
Добить старика,
Который щерится из тупика.
Но зубы есть,
Но зубы есть,
Но зубы есть
Пока!
(Nikolay Antonovich)
- I seem to be prevented?
(Sanya Grigoriev)
- Not at all, Nikolay Antonovich!
You see, just that, with perseverance emergency
Your faithful assistant, do not hesitate to offer me assistance
To dishonor you forever.
- Yes, very sad ...
- He's a scoundrel, in store for you dangerous compromising!
- Yes, I know,
And why would wait for another -
I nurtured him, and therefore he is guilty and,
And he a scoundrel, is not new to me ...
And who is next to him? Pilot Grigoriev.
No, do not call him a scoundrel -
Sower death, pain, and sorrow
With a good heart and a straight face.
As a wounded wolf
I you have imposed.
One clutched at the withers,
Another tormented veins.
Oh, how I hate
You, the young and the power,
Stepping closer,
And closer and closer,
Ready impassively
To finish the old man,
Which scheritsya the deadlock.
But the teeth are,
But the teeth are,
But teeth have
Till!
