На свете мудрый старец жил,
Омар Хайям он звался,
С напитком тем, что сердцу мил,
С вином не расставался,
Его он пил среди снегов,
Среди песков и скал,
Он факт рожденья своего
До смерти отмечал.
Прощальный муэдзина крик,
Младенца первый крик
Переложил он на стихи,
Догадливый старик,
Слова легки, как кислород,
Как сахар сладки, но
Сухая ложка рот дерет,
Запей стихи вином.
Пить, говорил он, можно всем,
Необходимо только
Запомнить крепко, где и с кем,
За что, когда и сколько,
Но этой мудрой простоты
Не признавал он сам,
Кувшин не терпит пустоты
Считал Омар Хайям.
Твердили близкие одно -
Огонь ты свой умерь,
Есть у кувшина жизни дно,
Оно зовется смерть,
А он в ответ - откуда нам
Узнать, что суждено,
В кувшине не увидеть дна,
Покуда есть вино.
И пусть косятся на меня,
Что я вина поклонник,
Жив до сих пор Омар Хайям,
А трезвых кто упомнит,
Ну что ж, друзья, Я выйду к вам
В душевном неглиже -
Еще я не Омар Хайям,
Но пьяница - уже.
In the world, a wise old man lived
Omar Khayyam he was called,
With a drink that is sweet to the heart,
I did not part with wine,
He drank it in the snow,
Among the sands and rocks
He is the fact of his birth
Celebrated to death.
Muezzin's farewell cry
Baby's first cry
He put it into poetry,
The shrewd old man
Words are as light as oxygen
How sweet is sugar, but
Dry spoon tears your mouth,
Sing the verses with wine.
Everyone, he said, can drink,
It is only necessary
Remember firmly where and with whom,
For what, when and how much,
But this wise simplicity
He himself did not admit
The jug does not tolerate emptiness
Considered Omar Khayyam.
Relatives said one thing -
You die your fire
The pitcher of life has a bottom,
It's called death
And he answered - where do we come from
Find out what's destined
You can't see the bottom in a jug,
As long as there is wine.
And let them look sideways at me
I'm a wine fan
Omar Khayyam is still alive,
And who will remember sober
Well friends, I will go out to you
In a sincere negligee -
I am also not Omar Khayyam,
But the drunkard is already.
