Рассвета тающий бекон
Лег на нёбо,
На самый тонкий камертон.
Положите меня в пустой вагон -
Мне мало гроба.
Положите меня в пустой вагон.
Запустите ворон.
Я еду — черный человек
В пух и в перьях.
На каждом перышке чума.
Я везу залипанье третьих век
И красный перец -
Засыпать его в гнезда и дома.
Так велела Сама!
Она безноса и юна.
Ни к одному не холодна.
Ее любви одна цена -
Моя вина.
Заката тающий порок
Лег на скулы.
На самый совести порог.
Как я вышел таким? Ну, как я мог -
Больным и снулым.
Как я еду таким? Ну, как я мог?
Или смерть — не порок?
И осыпается чума
Белым снегом.
На каждом перышке зима.
Я святой, как разбитый каземат
И пахну хлебом.
Я — Надежда и Вера пополам.
Так велела Сама!
Она прекрасна и стара.
Не из воды, не из ребра.
Любви и смерти мишура -
Ее игра...
Расплаты тонкая струна
Режет мимо...
Dawn Melting Bacon
Lay on the palate
On the thinnest tuning fork.
Put me in an empty wagon -
It’s not enough for me.
Put me in an empty wagon.
Launch a raven.
I'm going - black man
Feather and feathers.
There is a plague on every feather.
I drive sticking third centuries
And red pepper -
To fill it in nests and at home.
So she ordered!
She is impotent and youthful.
Not one is cold.
Her love is one price -
My fault.
Sunset melting vice
He lay down on his cheekbones.
On the conscience of the threshold.
How did I get out like this? Well, how could I -
Sick and sick.
How am I going this way? Well, how could I?
Or is death not a vice?
And the plague crumbles
White snow.
Winter is on every feather.
I'm a saint, like a broken casemate
And I smell of bread.
I am Hope and Faith in half.
So she ordered!
She is beautiful and old.
Not from water, not from ribs.
Love and death tinsel -
Her game ...
Thin string reckoning
Cuts past ...
