Бесконечное, лиминальное
Барабанить по стенам нельзя
Там пустое всё, там всё замерло
Там моя помирает страна
Если вылезешь, если выживешь
Ты меня никогда не ищи
Там всё умерло, пыль миазмами
Опадает в осенней тиши
Эти грани у октайдера особенно остры
А мы сплетём наши ладони очень туго кабелями
Обоюдно утешаясь как три чеховских сестры
Едва отстукивая ритмы между слов в вокабуляре
Эти грани у октайдера особенно остры
А мы сплетём наши ладони очень туго кабелями
Обоюдно утешаясь как три чеховских сестры
Едва отстукивая ритмы между слов в вокабуляре
Под барабанами замер мир
И спустя бесконечное что-то
Мы отходим от старых границ
Как отходит по горлу мокрота
Небо ясное мы не видели
Не успели, родились позднее
Мы повисли на ржавенькой изгороди
Как Есенин повис в понедельник
Зазвонил на поминках мобильник
У покойного в стареньком кителе
Тишину нарушая поминную
Отозвался в пустотах обители
Тихо всхлипнула мать офицера
И уткнулась в платочек из ситца
Абонент не ответит, он занят
Только сон ему больше не снится
Infinite, limal
You can’t drum on the walls
Everything is empty there, everything froze there
My country is dumbfounded there
If you get out if you survive
You never look for me
Everything died there, dust miasm
Falls in autumn silence
These faces of Oktayder are especially sharp
And we will weave our palms very tightly cables
Consolete mutually like three Chekhov sisters
Barely tapping the rhythms between words in vocabulary
These faces of Oktayder are especially sharp
And we will weave our palms very tightly cables
Consolete mutually like three Chekhov sisters
Barely tapping the rhythms between words in vocabulary
The world froze under the drums
And after endless something
We move away from the old borders
How sputum
The sky is clear we did not see
Did not have time, were born later
We hung on a rusty hedge
Like Yesenin hung on Monday
Rang the mobile phone at the wake
The deceased in an old tunic
The silence is violated
Responded in the voids of the monastery
The officer's mother sobbed softly
And buried herself in a handkerchief from Sitz
The subscriber will not answer, he is busy
Only a dream he no longer dreams
