Мол, заложи всех, зачем ты воду мутишь?
Скажи кто в опера стрелял, и ты "сухой",
Не то ты сам себя на полную раскрутишь.
А в синеве алели снегири,
И на решетках иней серебрился,
Ну а сегодня не увидеть мне зари,
Сегодня я последний раз побрился.
А на суде я брал все на себя.
Откуда знать им, как все это было?
Я в хате был, но не было меня,
Когда мента Натаха замочила.
Припев:
И будет завтра ручеек журчать другим,
И зайчик солнечный согреет стены снова.
Ну а сегодня скрипнут сапоги,
И сталью лязгнут крепкие засовы.
И на свиданье руки разбросав,
Как крылья чайки, старенькая мама
Меня молила, падая в слезах:
"Скажи им все, сынок!", но я упрямый.
Ах, мама, мама, ты - мой адвокат.
Любовь не бросишь мордой в снег апрельский.
Сегодня выведут на темный двор солдат,
И старшина скомандует им - "Целься!"
А за окном буянила весна,
Когда меня из зала вывозили.
И слышал я, как крикнула она:
"Алешка, не забуду до могилы!"
Like, lay everyone, why are you stirring up water?
Tell me who shot the opera and you're dry
Not that you will untwist yourself to the fullest.
And in the blue Alele bullfinches
And on the bars, the hoarfrost was silver,
Well, today does not see me dawn,
Today I last shaved.
And in court, I took everything upon myself.
How do they know how all this was?
I was in the hut, but I was not
When the cop Natah soaked.
Chorus:
And tomorrow a brook will murmur to others,
And the sunny bunny will warm the walls again.
Well, today boots creak,
And steel bolts clang strong.
And scattered hands on a date,
Like the wings of a seagull, old mother
She begged me, falling in tears:
“Tell them everything, son!” But I am stubborn.
Ah, mom, mom, you are my lawyer.
You can’t throw love in the face in April snow.
Today the soldiers will be taken to the dark courtyard,
And the foreman commands them - "Aim!"
And spring raged outside the window
When they took me out of the hall.
And I heard her shout:
"Alyosha, I will not forget to the grave!"
