Текст песни Падение Перуна - 5. Хлеб-Батюшка

Хлеб-Батюшка

Вновь шагает по росной Руси Боян...
Видит он, как весну отславили,
Как по всем древлянским лесным краям
Шумный праздник Купалы справили.
Храмы пышные русичам не нужны! -
Лишь бы не было непогодины,
Все священные игры в лучах луны
Под дубами отхороводили...
Подошли зажинки... Повдоль межи
Зазвенели серпы на волюшке,
И уже венки из колосьев ржи
Стали девки плести на полюшке...

Как-то жарким полднем устал старик,
Сел воды испить над криницею.
А в деревне - гомон, галдеж да крик:
Суд рядят над молодкой-жницею.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Жала глупая баба на поле рожь.
Под копною дитя игралося.
С неразумного дитятки что возьмешь? -
В травке ползая, замаралося.
Ну а мать, дуреха, забыв про стыд
(Видно, с разумом не в ладу была!),
Сорвала пучок колосков густых,
Хлебом грязь обтереть задумала!..
Люди видели: небо померкло вмиг,
Неотступной грозой насупилось!
Инда страшно было б сказать про них,
Кабы баба не образумилась!
Неспроста кругом зашумел народ:
Нарушать уклад - не безделица,
Кто обычаев добрых не бережет,
Может камнем бездушным сделаться.
Коли красному солнышку мы друзья,
Значит, надо чтить нам хлеб-батюшку,
Даже черствую корку кидать нельзя
На кормилицу землю-матушку!

...Тут пошла беседа, как речка, течь,
Без конца журчит, извивается:
Чуть один мужик исчерпает речь,
Молвить слово иной пускается...
Хлеборобский труд - корень всех судеб.
Так судила им доля давняя.
Оттого все больше про хлеб, про хлеб -
Все беседы их, все предания...

- Жили встарь три брата в одном дворе...
От отца, землепашца старого,
Каждый взял в наследье в большом ларе
Цельный воз зерна белоярого.
Старший молвил: «Надобно хлеб беречь!»
Средний торг открыл той пшеницею.
Младший рек: «Зерну любо в землю лечь,
А земля возвернет сторицею...»

Шли три брата по полю, вдруг глядят:
На стерне лежат, с неба павшие,
Золотые, блёсткие, ровно клад,
Плуг, хомут да секира с чашею.
Потянулся старший, ан взять не смог:
Больно золото распылалося,
Средний тоже даром ладони сжег,
Брату младшему все досталося.
Осерчали братья: «Я, мол, старшой!»,
«Ну, а я, мол, купчина-лавошник!»
Не поймут, видать, что за смысл большой
В том богатом подарке давешнем!
Тут раздался с неба могучий глас:
«Пусть любой свое дело чествует,
Только первое слово тому из вас,
Кто по полю за плугом шествует!
Перво дело - посеять, второе - сжать,
А потом можно пир заваривать,
Корабли торговые снаряжать,
Об иных делах разговаривать!
Не за тем дан хлеб, чтоб набить живот,
Хлеб - начало всему прекрасному.
Кто свой век хлеборобским трудом живет,
Тот главнейший друг солнцу красному!»

- Встарь, слыхать, вольготная жизнь была
Хлеборобам от солнца дадена:
До небес пшеница в полях росла,
Пожелал - забирайся на небо!
Солнцу что? Заметит голодный рот,
Скажет: «Эх, вы, ленивы чадушки!»
Сковородку к темечку поднесет,
В один миг напечет оладушки!
А едва начнут мужики покос,
Глядь, на зорьке, рассветным холодом,
Солнце между колосьев просунет нос,
На носу висит сумка с золотом.
Добрый бог Дажбог. Ан хитер на вид.
Подмануть мужика старается.
Вишь ты, нос себе утереть велит,
А уж сам вовсю ухмыляется.
Коли жнец солнцу нос пятерней утрет,
В пятерню червонец обронится,
А коль скинуть рубаху на то смекнет,
Вся рубаха деньгой наполнится!..
Тут бы жить, веселиться! Да горе в чем?
Мы, славяне, мужи могучие,
Мы тяжелое бремя легко несем,
Плохо сносим благополучие.
Нам от щедрых благ мутит душу блажь.
Неспроста говорит пословица:
Чем ни больше соломы в костер поддашь,
Тем жаднее огонь становится.
На пирах ругаются кумовья.
На полях мужики межуются.
Высоко взмостившиеся князья
«Красным солнышком» именуются.
Им и ночью, солнце, гони свой свет,
Им пускай заря не смеркается!
Не поймут,

Bread-Father
Once again, sweeping the native Rus Bojan ...
He sees it as a spring otslavili,
Like all Drevlyansky forest edges
The bustling holiday Kupala celebrated.
Temples lush rusicham do not need! -
If only there was Nepogodin,
All the sacred games in the moonlight
Under the oaks othorovodili ...
Approached zazhinki ... Povdol boundaries
Ringing sickles on volyushke,
And wreaths of ears of rye
They began to weave girls Polyushko ...
One hot midday tired old man,
He sat down to drink the water of Krynica.
And in the village - the hubbub, hubbub but cry
Court of pullets ryadyat-Reaper.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Sting a stupid woman on the rye.
Under the shock of the child to play.
With unreasonable Dityatki that take? -
The grass creeping, mess.
Well, mother, fool, forgetting shame
(It can be seen with the mind was not at ease!)
Disrupt the beam spikelets dense,
Bread wipe dirt conceived! ..
People have seen: the sky suddenly darkened,
Relentless storm frowned!
Indus was terrible to say about them secondhand,
If it were not reason with a woman!
Not for nothing circle noisily people:
Violate any way - not a trifle,
Who does not take care of good practices,
Can stone become soulless.
Coley Red Sun we're friends,
That means we need to honor our bread-priest,
Even you can not throw a stale crust
In the nurse mother earth!
... Then the conversation went like a river, flowing,
Endlessly rushing, writhing:
Just one man run out of it,
The rumor started up a word ...
Hleborobsky work - the root of all fates.
So they judged the share of long-standing.
That is why more and more about bread, about the bread -
All the talk of all the tradition ...
- Lived in old time three brothers in one yard ...
From his father, an old tiller,
Each took a great heritage in Lara
Solid WHO grain Beloyarov.
Senior said: "It must protect the grain!"
Middle bargaining discovered that wheat.
Junior rivers: "Grain pleasure to lie in the ground,
And the land vozvernet hundredfold ... "
There were three brothers on the field, suddenly look:
Stern lie fallen from the sky,
Gold, glitter, even a treasure,
Plough, the clamp so the ax with a cup.
Reached senior Al could not take:
It hurts gold raspylalosya,
The average is also the gift of palm burned,
Younger brother all got.
Enraged for evermore brothers: "I say, older!"
"Well, I say, Kupchina-lavoshnik!"
Do not understand, you see, that is the point of a large
In the rich gifts daveshny!
Then there was a mighty voice from heaven:
"Let all their business honors,
Only the first word that one of you,
Who is on the field, the plow walks!
The first thing - to plant, the second - to squeeze,
And then you can feast brewing,
Ships trading outfit,
On other matters to talk!
Not for the given bread to fill the stomach,
Bread - the beginning of everything beautiful.
Who is your age hleborobskim hard lives,
One Main Other red sun! "
- Of old, heard freer life was
Dadena grain growers from the sun:
Before the skies grew wheat in the fields,
Wished - Pops up at the sky!
Sun what? Noticed a hungry mouth,
He will say: "Oh, you lazy chadushki!"
Pans to temechku podneset,
In an instant napechet pancakes!
And barely begin mowing men,
Looking at dawn, dawn cold,
The sun pushes its nose between the ears,
On the nose hanging bag with gold.
Good god Dazhboh. An artful-looking.
Podmanut guy tries.
You see you wipe your nose tells himself,
And he grins vengeance.
Koli reaper sun will wipe his fingers through his nose,
In his fingers dropped a gold piece,
And if his shirt to throw on the smeknet,
All the money will be filled shirt! ..
There would be live, have fun! Yes hill in what?
We, the Slavs, the mighty men,
We are easy to carry a heavy burden,
Poor welfare is taken down.
We benefits from generous soul stirs up a whim.
Not for nothing the saying goes:
No more than a straw fire succumb,
That fire gets greedier.
On feasts quarrel godfathers.
In the fields of peasants mezhuyutsya.
High vzmostivshiesya princes
"Red Sun" name.
They and night, the sun, drive your light,
They do not let dawn dusk!
I do not understand,