Не революционер, мой непонятный друг,
Построил мне Монплезир, избавил от недуг.
Зашёл как Пикассо, а вышел, как Равель.
В одной руке – «клема», в другой руке – «шанель».
На моём столе – Париж…
Мой старый эмигрант, мой горе-патриот,
Одной ногой – на трон, другой – на эшафот.
Горит, как Жанна Д'Арк, мужает, как Гаврош.
Купил, потом продал за здорово живёшь.
На моём столе – Париж…
Любовный дирижёр, но не Маркиз де Сад,
С фасада он мадам, ну а месье – на зад,
Нескромный и слегка подвыпивший портье
Заглядывает в душ, а там Мирей Матье.
На моём столе – Париж…
Not revolutionary, my incomprehensible friend,
Built me Montplasir, got rid of the disease.
I went like Picasso, and came out like raw.
In one hand - "Clem", in the other hand - "Chanel".
On my desk - Paris ...
My old emigrant, my grief-patriot,
One foot - on the throne, the other - on the scaffold.
Lit like Jeanne d'Ark, it takes, like Gavrosh.
I bought, then we sold for cool live.
On my desk - Paris ...
Love speaker, but not Marquis de Garden,
From the facade he Madame, but monsieur - on the ass,
Immodest and slightly diveged porter
Looks into the shower, and there Mirey Mathieu.
On my desk - Paris ...
