Половинка луны в его крови,
Остальное, увы, вода.
Говорит он так нежно о любви,
Чтобы ты ответила: «Да!»
В глубине его глаз горит закат -
В пепле ласковых слов гипноз.
За тобой по пятам бежит тоска,
Ты идёшь тропой своих слёз.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Не пылает и не болит.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Никогда не будет любить!
Он обманет тебя, ты так и знай,
Но должна ты решать сама!
Может, наша жизнь, вся наша жизнь -
Бесконечный самообман?
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Не пылает и не болит.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Никогда не будет любить!
Если сердце твоё стало храмом любви,
То чужое так сложно понять.
И в закрытую дверь
Ты с надеждой стучишься опять.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Не пылает и не болит.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Никогда не будет любить! Никогда!
Половинка луны в его крови,
Остальное, увы, вода.
Говорит он так нежно о любви,
Чтобы ты ответила: «Да!»
В глубине его глаз горит закат -
В пепле ласковых слов гипноз.
За тобой по пятам бежит тоска,
Ты идёшь тропой своих слёз.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Не пылает и не болит.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Никогда не будет любить!
Он обманет тебя, ты так и знай,
Но должна ты решать сама!
Может, наша жизнь, вся наша жизнь -
Бесконечный самообман?
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Не пылает и не болит.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Никогда не будет любить!
Если сердце твоё стало храмом любви,
То чужое так сложно понять.
И в закрытую дверь
Ты с надеждой стучишься опять.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Не пылает и не болит.
Только шёлковое сердце, шёлковое сердце
Никогда не будет любить! Никогда!
